Вздохнув, Стелла развернулась и пошла прочь, возвращаясь в комнату для стюардесс, намереваясь немного отдохнуть, вытянув уставшие ноги, пока её вновь не вызовет очередной требовательный и привыкший к неукоснительному и скорейшему исполнению своих приказов пассажир.
Блондин сделал совсем маленький глоток – всего несколько капель, облизал горькие от крепкого напитка губы и залпом осушил бокал, отставляя его на столик.
Он думал о том, что часа через пол нужно снова покурить. О том, что ему нужно сделать по прибытии домой. О том как, вероятно, изменился его дом за те четыре года, которые он провёл вдалеке от него…
Он думал о чём угодно и, одновременно, ни о чём. Потому что, по сути, все эти мысли были пустыми. Они не заставляли сердце биться быстрее и душу сиять, они не могли подарить крови тот огонь, что движет жизнью, заставляя идти вперёд, к своей цели. У него не было целей, потому что его ничего не интересовало в этой жизни. У него было всё, но ему ничего не было нужно. Хотя…
«Нет, есть, - подумал блондин и по привычке взял уже пустой бокал, поднося его к губам. На язык скатились несколько терпких капель. – Я хочу узнать правду. Всю правду. Свой долг перед жизнью я уже отработал. Теперь очередь жизни отдавать то, что взяла взаймы у меня. И, пусть ни времени, ни людей она мне не сможет вернуть, но слова правды я у неё выбью, - он зловеще ухмыльнулся, глаза подсветило адским огоньком. – Теперь меня ничто не остановит. Я и так ждал четыре с половиной года. Ждал, даже забыв о том, о чём так желал спросить. Но сейчас… - он хмыкнул. – Сейчас я всё узнаю. Если понадобится, я разберу этот город по кирпичикам, но узнаю. Не зря же я возвращаюсь в Берлин…».
Он вновь подозвал стюардессу и, дождавшись новой порции виски, продолжил свои размышления:
«Узнаю… И, если кто-то посмеет попробовать мне помешать, я сотру его в порошок…».
Рука его медленно сжала бокал. По тонкому стеклу пошли трещины, но блондин даже не дрогнул бровью, не обратил на это никакого внимания. Он медленно провёл указательным пальцем по трещине на боку бокала, едва уловимо раздражая кожу микроскопическими порезами и царапинами. Его взгляд был тёмным и жутким, устремлённым вперёд и в никуда.
Он ничего не просил у жизни. Он не цеплялся за жизнь, буквально играя со смертью в самые опасные игры, доводя свою равнодушную неосторожность до безумия и абсурда. Но, как бы это ни звучало, с каждым его рискованным поступком жизнь всё больше влюблялась в него, всё больше теряла голову от этого обворожительного блондина со взглядом повелителя ада. Она предлагала ему всё, она отдавала ему всё и отдавалась сама. А смерть…