На негнущихся ногах девушка приблизилась к таинственному брюнету и вторично сделала книксен. Какой все же он странный! Глаза словно аметисты, волосы на вид мягкие, чуть вьются. Кожа идеальная, гладкая, матовая, такой позавидовала бы любая девушка.
— Ну, здравствуй! – мужчина протянул руку ладонью вверх.
Фло испуганно шарахнулась.
— Не нужно меня бояться, я твой опекун.
— Кто? – невежливо вылупилась я.
Мужчина тихо рассмеялся. Странно, глаза остались неподвижными, такими же холодными, пустыми, словно передо мной неживой человек.
— Опекун, — терпеливо повторил брюнет и велел подать спутнице стул. Именно так, велел! – Я единоутробный брат твоего отца.
Девушка нахмурилась. Она никогда не слышала, чтобы отец упоминал братьев. Осмелев, Фло так и сказала лорду. Думала, он рассердится – ничуть не бывало.
— Разумеется, ведь мы поссорились и не общались целых двадцать лет. Тревис был гордым, Фло, очень гордым, а я, увы, богат, унаследовал состояние отца. Немудрено, что отношения наши не сложились.
То есть ее бабушка согрешила с другим мужчиной? Быть не может! С каким-то важным лордом. Хотя, что Фло знала о жизни? Многие мещанки с радостью отдались бы лэндлорду только потому, что он аристократ.
— Когда разговариваешь с дворянином, всегда добавляй «милорд», — вклинилась в разговор директриса. – И вообще, кто тебя учил манерам?
Она скривилась, словно проглотила лимон.
— Простите, милорд, — приют приучил к покорности.
Мужчина промолчал и встал, чтобы рассмотреть со всех сторон. Когда пальцы коснулись подбородка, приподнимая голову, дернулась.
— Не надо бояться, Фло, — вкрадчиво произнес незнакомец и, коснувшись уголка девичьего рта, чуть раздвинул его. – Сейчас уладим формальности и уедем, я забираю тебя.
Как, прямо сейчас, сегодня?
Сердце дрогнуло. Неужели она вырвется из клетки?
— Меня зовут лорд Найджел Мевис, — представился мужчина и потрепал по щеке. – Вероятно, ты захочешь увидеть завещание отца?
Флоренс кивнула. Ком подступил к горлу. Отвернувшись, она смахнула слезу.
Несмотря на то, что отец сгинул много лет назад, Фло по-прежнему его любила. Так хотелось еще раз взглянуть на родной почерк. Вдруг папа оставил какое-то послание, коротенькую приписку?
Брюнет мучительно медленно, будто издевался, достал из кармана свернутый трубочкой лист гербовой бумаги. Сердце упало. Отец писал его у нотариуса, никаких посланий.