Еще немного полюбовавшись на красивый пейзаж, Мирата улыбнулась. Подхватила сумку, собранную накануне, решительно откинула косу за плечо, после чего двинулась по тропинке к дому ведьмы.
Да, ей было сказано явиться к вечеру, но времени ждать не было. Принцесса подслушала разговор слуг, где они шептались о том, что Его величество решил после обеда запереть принцессу Мирату в Северной башне, так как прекрасно знал ее мятежный характер. И во избежание эксцессов собрался держать ее под арестом.
Именно это и поведала Мирата Раише, прибыв намного раньше условленного времени. Ведьма улыбнулась и произнесла только одно:
— Начнем.
***
Сирантия. Личный кабинет Его величества.
Напротив монарха, красного от гнева, находился юноша. Черные, как смоль волосы, в данный момент топорщились, чувственные губы плотно сжаты, ноздри прямого носа то и дело раздувались от гнева. Он исподлобья смотрел на отца. Глаза полыхали гневом, широкие плечи подрагивали, словно он пытался сбросить с них груз проблем, но ничего не получалось. Оба в упор смотрели друг на друга, не желая сдаваться.
— Хайр, повторяю еще раз, ты женишься на принцессе Мирате, нам нужен мировой договор.
— А будет ли он, если она, как другие, погибнет до свадьбы? Что ты скажешь ее отцу? «Извините, давайте другую? Мы тут решили немного сократить популяцию?», — ехидно передразнил отца принц. — Боюсь, он тебя не поймет. И вместо мирного договора получишь войну.
— Не стоит заранее кликать беду, — ровно отозвался монарх. — Может, на этот раз все обойдется.
— Сам-то в это веришь? Я нет. И в злой рок я не верю. Это все дело рук человеческих, только ты не желаешь этого признавать, а стоило бы. Была бы возможность отыскать убийцу. Но ты предпочел все списать на злой рок. В общем, я не женюсь на принцессе и точка, — решительно выдал Хайр.
— А я сказал, женишься и точка, — не менее властно отозвался король. — Иди, готовься, у тебя неделя на размышления. Не согласишься добровольно, отправишься под конвоем стражи.
Хайр покинул кабинет отца в ярости. Хотелось все вокруг крушить и ломать, но он сдержался огромным усилием воли. Только кулаки сжимались и разжимались, свидетельствуя о самоконтроле.
Иногда от него летели искры, но щит, поставленный заблаговременно, не давал огню вырваться за его пределы и нанести вред кому-либо. Слуги, заметив разъяренного принца, жались к стене и старались не попадаться на глаза юноши. Он же, никого не замечая вокруг, шел к своей цели.