В какой-то момент ей показалось, что больше в неё не войдет. Но тут эсгер с рыком, одним мощным толчком вошел в неё до конца. Амбер сама хотела, чтобы их секс был не нежным. Но она не предполагала, что ощутит такую резкую боль, словно её разорвали пополам.
Амбер уперлась руками в мощные плечи, пытаясь сдвинуть как будто ставшего ещё большим эсгера. С таким же успехом можно было пытаться сдвинуть гору. Тобаяс не только не сдвинулся с места, но и не остановился. Немного передвинув бедра вэйли, чтобы ему было удобнее проникать, эсгер снова начал ласкать её клитор рукой и двигаться медленными, глубокими толчками.
Поначалу Амбер не ощущала ничего, кроме боли. Но вскоре желание снова проснулось и к боли примешалось удовольствие. Этот контраст – боли и удовольствия – помогал ощущать все острее и ярче. Вскоре эсгер начал двигаться быстрее, вколачивая себя в вэйли все сильнее, и она ощутила приближение нового оргазма. И когда её в этот раз накрыло волной чистого, первобытного блаженства, Амбер осознала, что эсгер испортил её для других мужчин. С этим ничего не сравниться!
Тобаяс кончил так сильно, как никогда прежде. И даже не успев подумать о том, что делает, он наклонился и укусил Амбер в то место, где шея переходит в плече, клеймя её, как свою пару. Все происходило слишком быстро. Тобаяс действовал, а не думал. Инстинкты взяли верх над разумом.
Первой связной мыслью Тобаяса было: «Во имя вселенной, что я наделал?! Амбер испугается и прогонит меня! А я без неё не смогу…» Но, вопреки страхам, Амбер лишь сильнее прижимала к своей шее голову эсгера, принимая на себя вес его большого сильного тела. Тобаяс застонал, содрогаясь так сильно, что под ними пошатнулся стол. Его клыки втянулись и он, тихо чертыхаясь, облизывал место укуса горячим языком, продолжая изливать свое мужское семя в ее гостеприимное тело. Тепло разлилось внутри киски, чуть не спровоцировав третий оргазм.
Ошеломленная, Амбер тяжело дышала, чувствуя слабость во всем теле. Она открыла глаза, когда эсгер слегка приподнялся, и видела лишь его лицо и невероятные завладевшие ею черные глаза. Страсть и удовлетворение – эти два чувства она распознала во взгляде, в котором никто больше ничего не мог рассмотреть.
А, может, это было лишь отражение её собственных эмоций? Не важно.