- Найду какой-нибудь твой клад, - оскалила зубки в совсем не милой улыбке собеседница.
- Но-но, мои заначки не трогай, у нас договор! – встревожился призрак, полностью возносясь над полом оранжереи.
-Договор-договор, не пугайся, - махнула рукой девушка, легко вскочила на ноги и выбежала из оранжереи в коридор.
Входная дверь распахнулась перед носом людей, нерешительно переглядывающихся на высоком крылечке. То ли парочка молодых людей набирались храбрости, чтобы позвонить в колокольчик, то ли вообще никак не могла решить, а нужно ли им входить и входить именно сюда. Темноглазый крепко сбитый, уже сейчас балансирующий на грани определения «полный», шатен и хрупкая голубоглазая блондиночка уставились на хозяйку дома не то со страхом, не то с мольбой.
Эльфийская дева – золото кос и зелень глаз в комплекте прилагаются, а что несколько худощава на вид, иль вовсе тоща, так не каплун к празднику, - притопнула босой ножкой и объявила:
- Лейдин, лейдас, светлого дня. Если на консультацию – проходите, только ноги о коврик вытрите. Если что продавать пришли – ступайте прочь. Если решили на крылечке постоять и насладиться видом архитектурного шедевра, то с вас пять медяков.
- Ой, эм… милости богов? Мы на консультацию, - смущенно, будто признавался в каком-то противоестественном пристрастии, пробормотал юноша и покраснел.
Эльфийка посторонилась и сделала рукой приглашающий жест, пальчики ее ножек зашарили у порога, влезая в мягкие туфельки – одну из нескольких пар вечно разбросанных и столь же вечно забываемых хозяйкой по всему дому.
Молоденькая спутница сделала короткий вежливый поклон-приседание и просочилась в коридор первой. Тщательно отерла ботиночки о моховый коврик, с аппетитным причмокиванием вобравший в себя городскую пыль. Глазки девы блестели от возбуждения и опаски, кудряшки на головке, прикрытые шляпкой, чуть ли не вставали дыбом от любопытства. Не выдержав мук молчания и пытки неудовлетворенным любопытством, визитерша выпалила:
- Правда, это был прежде особняк проклятого графа Адриса?
- Правда, - провожая гостей в приемную залу, из которой давно уже было убрано все лишнее и мешающее убираться после особо грязных посетителей в сезон непогод.
- Убил себя, жену, ее любовника, - с восторженным ужасом продолжила перечислять гостья, прижимая пальчики к груди и озираясь по сторонам. Словно опасалась или даже надеялась увидеть того самого графа или место, где случилась трагедия.