- Иа-а-а-а-а!!! – двугорбый помчался в нашу сторону, открывая зубастую пасть.
Я бросила нож и попала напавшему на летучий корабль чуду прямо в грудь. Тот взвыл, попятился в воздухе, потом резко замер и упал на палубу.
- Ну, ты даешь, Ярослава, - присвистнув, сказал Трубочист. – Страшная женщина.
- Сама не ожидала, - честно призналась я. – Свистун, ты же говорил, что он травоядный!
- Он был травоядным, когда я прилетал сюда в последний раз.
- А я говорил! – к нам подбежал кот. – Говорил!
- Успокойся, усатый, - отмахнулся от него капитан. – Кто ж знал, что Конек-Горбунок за старое возьмется.
- Я знал! – гордо выпятил грудь рыжий.
- Мальчики, вы… - договорить я не успела, так как над палубой раздалось громкое:
- И-и-ироды! – произнес Конек-Горбунок и зубами вытащил из груди нож. Рана стала сразу же затягиваться. – Совсем офонарели!
Вот те раз…
- Сволочи-и-и-и! – продолжал возмущаться Конек-Горбунок.
Он неуклюже поднялся на ноги и зло посмотрел на меня.
- Ч-что? – спросила и спряталась за спину Трубочиста.
- Уби-и-ив-и-ица! – выпалил этот… осел и топнул копытом.
- Я тебя не убила, - пискнула из своего укрытия.
- За что в меня ки-и-инжал ки-и-инула? – на манер ослиной речи продолжал возмущаться Горбунок.
- Ты напал на корабль!
- Не нападал я!
- Так, хватит! – встрял в нашу перепалку Трубочист. – Ты зачем сюда сунулся Горбун?
- Я по старой дружбе, а вы…
- Не водили мы с тобой дружбу, - покачал головой Ясноокий.
- Это вы не води-и-или-и-и, а я води-и-ил, - по щеке конька потекла крупая слеза.
- А нападать с чего удумал? – свистун сложил руки на груди и тяжело вздохнул. Меч уже успел в ножны убрать.
- Надо больно, мне на вас нападать, - фыркнул двугорбый. – Просто у вас так вкусно пахнет, что мой широкий нос учуял аромат, и я полетел на него…
- Как пчела к густому сиропу, - хихикнула я.
- Ну да, - энергично закивал зубастый конь.
- То есть ты не мясоед? – спросил молчавший до этого Тимофей.
- Я больше не ем этот и-и-изысканный деликатес.
- Прекращай букву «и» растягивать, - капитан летучего корабля подошел к Коньку-Горбунку и потрепал того по макушке. – И прости нас. Но слухи разные ходят. Вон, - кивок в сторону рыжего, - этот вообще всю дорогу утверждал, что ты человечинку ешь.
- Йи-и-иа-а-а? – удивленно произнесла помесь осла и лошади. – Не, ну грешил по молодости, но с тех пор столько лет прошло…