Благородных кровей, белокурая, с глазами цвета фиалок дочь туманного Альбиона, с первого взгляда покорила сердце уже не надеявшегося встретить настоящую любовь хана. Нет, он не стал совершать прежних ошибок и официально жениться на ней, ограничившись лишь тем, что дал наложнице новое имя - Бановша, что в переводе означало - фиалка. Со своей Бану, как он ласково любил называть возлюбленную, он стал проводить всё свободное время, часто отказываясь выезжать на охоту - увлечения, без которого прежде не мыслил своей жизни. Подобно влюблённому школяру, он дарил юной красавице стихи собственного сочинения и баснословной цены украшения.
Страсть к Зейнаб у Шахбаз-хана угасла через пару месяцев, но о ужас, Бановша жила в гареме уже целый год, а счастливая улыбка до сих пор не сходила с лица повелителя, каждую ночь, неизменно призывавшего к себе своего белокурого ангела.
Зейнаб была уже в коридоре, когда, внезапно вспомнив кое-что поспешила вернуться. Открыв резную крышку украшенного самоцветами ларца, стоящего в изголовье её кровати она извлекла из него небольшой, но очень острый кинжал из дамасской стали. Прижав его к груди, она мстительно ухмыльнулась, представляя, как сверкающую как солнце сталь обагряет алая кровь ненавистной соперницы и её выродка. Услышав зов служанки, заметившей исчезновение госпожи и вернувшейся за ней, Зейнаб вздрогнув поспешила спрятать грозное оружие в складках надетого на ней роскошного одеяния и не обращая внимания на склонившуюся в почтительном поклоне прислугу денно и нощно охраняющую покои ханской жены, направилась к одному из потайных ходов, которыми был буквально испещрён весь дворец. Пройдя бесчисленное количество ступеней и поворотов они с Гюльсюм, нажав на секретную панель в стене вышли как раз перед покоями фаворитки.
Перед широко распахнутыми дверями уже собралась огромная толпа обитательниц гарема, единственным развлечением в жизни которых была либо смерть, либо рождение очередного наследника. В первом случае, им удавалось вдоволь наесться халвы- невероятно вкусного и сладкого лакомства, которые готовили повара из обжаренной муки и масла с добавлением медового шербета, куркумы и корицы. Во втором же случае, если рождался сын, по приказу хана каждой доставался увесистый мешочек с золотом, который они могли припрятать до тех времён, когда на закате лет им будет позволено покинуть дворец.