— Как лошадь. Ладно. Я его вытащу.
— Ну, до встречи?
— Пока!
* * *
Несмотря на определенную дебелость, Волотов больше смахивал не на «волота», а на постаревшего крупного барбоса: вытянутая к мясистому носу багровая физиономия, обвислые щеки, жесткие, будто проволочные, усы.
За столик он уселся с видом человека, которому не привыкать к угощению за чужой счет.
— Волотов. — Протянув мне вяловатую ладонь, он затаенно выжидал.
— Просто Дима. — Глядя в его свинцовые глазки, я широко улыбнулся. — У вас редкостная фамилия. От древнеславянского «волот», так?
— Да-а… Приятно встретить в наше прагматическое время знатока древнеславянских терминов, — грассируя, ответил он.
— Вы мне льстите, — добродушно отозвался я. — Просто у меня был знакомый по фамилии Волотко. Всякий раз ему приходилось объяснять, что он никакой не «Володко», а именно — «Волотко», от «волота». Как тут было не запомнить!
— Волотко, говорите? Интересно… Люди с такой фамилией мне лично не встречались. Волотов, Волотовский, просто Волот — да, а Волотко — нет…
Гарик за его спиной едва сдерживался, но, подавив, наконец, смешок, заметил:
— Послушай, Витюша, мы же не в Англии, чтобы называть друг друга по фамилиям, тем более в приятные часы досуга.
— Кто бы спорил… — пробурчал тот, выбирая с блюда самый аппетитный бутерброд.
Я разлил по бокалам водку:
— За знакомство!
Не знаю, какую именно подготовительную работу провел Гарик, но Волотов не стал изводить меня лишними расспросами.
Единым духом осушив бокал, он проглотил бутерброд, взял второй и задумчиво произнес:
— Да-а, Мирзоев… Сделали из него козла отпущения… А ведь, в сущности, это был прирожденный бизнесмен. Хозяин. Сейчас он развернулся бы! Но тогда… Впрочем, и тогда он долго удерживался на гребне волны. Его хозяйство считалось образцово-показательным, а опыт рекомендовалось пропагандировать на самом высоком уровне…
(Даже так? Этот аспект ускользнул от меня. Миша выдал неполную информацию. Но это моя вина: я ведь спрашивал только о «деле Мирзоева».)
— Ежегодно на базе объединения проводились так называемые школы передового опыта, — продолжал Волотов, — куда приглашали и журналистов, как правило из ведущих газет со всего Союза. Однажды и ваш покорный слуга удостоился такой чести. — Он вздохнул: — Да-а, было времечко… Когда-то мои статьи ложились на стол министров, по ним принимались постановления… А сейчас вот сотрудничаю с бульварными газетенками: скандальчики, секс, полтергейст, экстрасенщина, интервью с писклявыми певицами, которым сидеть бы в сортире да кричать «занято!».