Со мной потом долго работал психолог, а бабушка и вовсе перестала выпускать из квартиры в одиночестве. Зато теперь мне хватило самообладания не скатиться в истерику. На самом деле рецепт прост: не спорить, играть по правилам психа и присматривать возможность удрать. Именно этим я и собиралась заняться. Баронесса? Хорошо. Значит, мне полагаются слуги, платья и драгоценности. Давайте.
– Госпожа? – напомнила о своём присутствии девица в довольно потрёпанном коричневом платье.
– Одеваться, – приказала я, пытаясь скопировать интонации из какого-то исторического кинофильма. – И завтракать.
– Так вечер же... – пискнула она.
– Я только что проснулась, значит, у меня завтрак, – легко отмела возражения я.
Девушка вздрогнула и, склонившись в глубоком поклоне, пятясь вышла из комнаты.
«А вот нечего на психопатов работать!» – с долей злорадства подумала я.
Одежду принесли почти сразу. Узкие туфли, судя по удобству, обе левые. Чепчик, вроде тех, которые надевают на младенцев. Длинную нижнюю рубаху. И такое же длинное платье со шнуровкой. К счастью, корсет к нему не прилагался. Бельё, увы, тоже. Это наводило на неприятные подозрения. Выяснить, куда подевалась моя собственная одежда, не удалось. Служанки отводили глаза и тихо шептали:
– Придёт господин управляющий – скажет.
Затребовав чистую простыню, я изодрала её на полосы и скрутила грубое подобие набедренной повязки. Особым удобством она не отличалась, зато добавила мне немного уверенности. Заниматься пополнением гардероба пришлось здесь же за ширмой. Нормального туалета в обозримом пространстве не нашлось. Это не добавило мне добродушия.
– Где мои драгоценности? – к роли капризной аристократки удалось вернуться очень легко. Всего-то понадобилось паршивое настроение. А его мне надолго обеспечил ледяной фарфоровый горшок вместо привычного и удобного унитаза.
– Придёт господин управляющий – скажет, – проблеяла волшебную фразу одна из девиц.
– Ну, так пусть придёт наконец! – топнула ногой я.
Девушек, изображавших прислугу, как ветром сдуло. Я раздражённо прошлась из угла в угол, приноравливаясь к путающейся в ногах длинной юбке. Туфли нещадно давили на косточки. Стащив одну, я рассмотрела явно ручную работу и поморщилась. Вышивка тончайшая, а нормальной выкройки не нашлось. Пристрастие неведомого психа к исторической достоверности начинало меня напрягать.