– Простите, – совсем сник управляющий, – просто… принимая во внимание, какая вчера была дата…
Мгновение-другое гроссмейстер молча разглядывал грязно-снежные следы на ковровой дорожке. Затем поднял на Юхана тяжёлый взгляд стальных глаз.
– Благодарю, что подсказали, – промолвил Кайетан Готлиф те Ондлия голосом, в котором послышался рокот далёкого камнепада. – Без вас я бы и не вспомнил.
Изящная трость в могучей руке казалась игрушкой. Высок и атлетически сложён был гроссмейстер. Широко шагая, отмерил он расстояние от сорок четвёртого до сорок девятого и постучал в дверь из массива красного дерева.
– Фру Лиссабета, – позвал негромко, голосом таким же мягким и тёплым, как шёрстка на кошачьем животе.
С персоналом отеля он таким тоном никогда не разговаривал.
Стоящим в отдалении менеджерам и администраторам даже завидно стало.
– Фру Лиссабета, радость моя, прошу открыть, – ещё мягче, ещё нежнее.
Но, видно, те Ховия была не в духе. Дверь едва с петель не сорвало, и в проёме возник сгусток белого тумана с тёмными ямами на месте глаз и рта. Он то приобретал форму красивой молодой женщины, то терял её, становясь просто неопределённой туманной массой.
– Вы чудно выглядите, фру Лиссабета, – произнёс гроссмейстер и склонился к бесплотной руке призрака.
– А вы нет, – сердито сказала Лиссабета. – Вы умрёте сегодня вечером.
– И кто же меня убьёт? – с иронией спросил гроссмейстер.
Кому надо его убивать? Его, мага высшей ступени, безупречного аристократа и порядочного гражданина.
– Ваша жена, – буркнул призрак. – А теперь ну же, мейстер те Ондлия, не мешайте мне вести приём!