- Ну что, дети мои, - добродушно произнесла я ритуальную фразу: - в Добрый Путь?
«Пираты» настороженно переглянулись.
- Нападайте! Можно кучей, можно поодиночке. Мне без разницы.
Все попятились, кроме бородатого. Он тоже явно не горел желанием вступить на Добрый Путь первым. Зато у него имелся длинный нож, который он тут же вытащил и принялся им поигрывать.
- Ты бы хоть оружие какое взяла! Вон клинки на поясе, я же вижу…
- И не подумаю. Оружие врага - ваш естественный союзник, - процитировала я, внимательно следя за движениями острия. - Позвольте оружию мешать вашему противнику, и вам даже не придется его добивать. Поднявший меч - от меча и умиротворится.
Бородатый насупился.
- Ну, тогда просим не обижаться!
Я, улыбаясь, ждала. Адепт Доброго Пути никогда не нападает первым.
Наконец, вековое презрение к женщинам победило. Бородатый, поколебавшись, шагнул вперед. Остальные рассредоточились, собираясь обойти меня с флангов.
Тут главное - не упустить первое движение. Поймать, встроиться в него… и помочь противнику исцелить душу от гнева. Гнев, как известно, лучше всего лечится болью.
Дальше все произошло, как всегда, очень быстро. Бородатый сделал резкий выпад; я привычно, словно в танце, поймала ритм движений - уклонилась, прижалась к волосатому плечу, и завертелась, провожая руку, а также и ее обладателя, в свободный полет…
Через десяток мгновений гнев нападающих был полностью исцелен. Передо мной в обломках столика и осколках посуды, стеная, ворочалось четверо умиротворенных по самое не могу. Остальные поспешно удирали с площади.
- Мир вам и покой! - напутствовала я жалобно стонущих громил. - Ну что вы прямо как дети? Пара вывихов и растяжений, несколько шишек, в которых никто не виноват, кроме вас. За мебель и посуду заплатите сами.
Парни с одуревшими лицами поднимались на ноги. Глаза у них были такие изумленные, словно они только что проснулись и не понимают, как тут очутились. Кстати, это было не так далеко от истины...