— Да-да… — посочувствовала Лида, поглядывая на собеседницу.
— Машину подарил… — рассуждала та, — одну! За два с лишним года! Можно бы уже и поменять… Ну ещё по мелочи там… кулончики-браслетики-телефончики… — Маша вздохнула, запахнув чёрный халат поглубже, и тут же тряхнула им, отдёргивая от себя, — во! Халат даже не могу свой купить!
— Вы же покупали себе, Машенька, — напомнила Лида.
— Правильно! Покупала! — возмутилась та. — Все вещи ко мне домой отправляет! Ничего нельзя у него оставить! Во как бережёт свою берлогу! А ты говоришь… замуж… — вздохнула Маня, — нет, надо кого-то искать, а то поздно будет… Мне уже двадцать три! — она выкатила глаза.
— Да-да… — сочувственно приговаривала Лида, поглядывая на молодую собеседницу, — Ну так что там… кофе могу ему отнести? Или он голый совсем? — спросила она после окончания Маниных горестей, держа наготове поднос с завтраком.
— Конечно, голый! — возмущённо воскликнула Маня. — Пока не допишет – не оденется, у него только так вдохновение работает, на свободе, — фыркнула Маня, — давай сама отнесу.
— Так мне бы это… — наклонилась Лида, — тридцать первое же… — она удержала поднос у себя, — расчёт бы получить, денежки… И отпроситься пораньше сегодня. Я с семьёй встретить хочу, там родственники приехали.
— Во! — Маня потеряла изо рта разжёванную виноградину. — Даже у тебя туса новогодняя! — она раздосадовано посмотрела на Лиду. — Блин! Я одна сегодня останусь без гулянки что ли?! А там мужики, между прочим, неженатые…
Лида обогнула большой стол с подносом в руках и встала перед Маней:
— Так как же быть? — растерялась она.
— Давай! — решилась Маня, берясь за поднос, но та его не отпускала. — Он кофе выпьет с твоими булками – подобреет. Может, на тусовку согласится… — Маня посмотрела в насупленное лицо той, что готовила завтрак, — ну и про деньги твои спрошу, — она фыркнула, — ой, сколько там тех денег… можно подумать… Нашла о чём горевать! — она снова потянула поднос к себе и наткнулась на сопротивление. — Спрошу!! Дай сюда! — Маня возмущённо выпучила глаза.
Лида нехотя выпустила поднос и сокрушённо уставилась на развевающуюся чёрным шёлком спину.
Поднос припарковался на широком крепком столике рядом со скрюченным музыкантом. Он уже не строчил в нотах, а сидел рядом на полу, булькая что-то себе под нос и перебирая струны акустической гитары. Он был по-прежнему обнажён и красив, чему не мешала ни лохматость, ни небритость. Он заинтересованно обернулся к подносу и послал незаслуженную улыбку той, что принесла еду. Маня осклабилась в ответ на щедрых тридцать два отбеленных зуба. Один кофе с подноса она взяла себе, только не в кружке, а в стакане с трубочкой.