Хельвинд встретил меня порывом холодного ветра, который заставил порадоваться, что магистр сделала мне подарок. Здесь было ощутимо холоднее, чем на юге страны, и с неба уже сыпался холодный колкий снежок. Подумать только, всего начало осени. Но, во-первых, это север, во-вторых – горы.
Пальцы в тонких перчатках сразу замерзли, поэтому я машинально взмахнула рукой, окутывая себя тонким коконом теплого воздуха. Незатратное, но полезное заклинание магам вроде меня давалась очень легко. Воздушная петля подхватила чемодан, я пошла вперед.
Можно было сесть в общественный дилижанс, но я решила пройти через город пешком и осмотреться, благо время позволяло.
Хельвинд очень сильно отличался от Линта. Пусть он не был столицей провинции Каррадер, жизнь здесь кипела. Вытянутый в длину, город был зажат между горными хребтами, которые, наверное, никогда не расставались со снежными шапками. Городские дома строились из серого камня, но эта серость разбавлялась яркими крышами из черепицы разных цветов. На центральной улице, прорезавшей город насквозь от вокзала до самых гор, разные учреждения перемежались жилыми домами, первые этажи которых были сплошь заняты магазинами. А еще здесь оказалось очень много молодых магов, явно приехавших учиться. Как приехала я.
Вообще мага очень легко отличить от обычного человека. Стихийная сила накладывает заметный отпечаток на внешность. Если в детстве потенциальный чародей может выглядеть как угодно, то после инициации силы, которая проходит в четырнадцать-пятнадцать лет, он начинает неумолимо меняться. Волосы всегда имеют цвет доминирующей стихии. Поэтому огневики могут похвастаться яркой шевелюрой всех оттенков рыжего и красного, водники – синего, маги земли – медного или каштанового с прозеленью. Глаза же окрашиваются в цвета побочных стихий. Я, как чистый воздушник, имею волосы пепельно-серого цвета и такие же глаза. Только темные брови и ресницы не дают мне превратиться в блеклое привидение. Но я уже давно привыкла к своей внешности. Тем более, что она была отражением моей любимой стихии.
После освобождения и снятия обвинений я на три месяца поселилась у магистра Литис. Ректор Дорней снабдил нас всеми материалами, которые могли пригодиться, и отбыл, чтобы в положенный срок вернуться с парой преподавателей. Экзамен я сдала, пусть не без трудностей, но комиссия посчитала меня достойной учиться на пятом курсе. Это не могло не радовать. Хоть обучение здесь длилось шесть лет, а не четыре, как в Линте, я по крайней мере не откатилась назад.