Отца можно было понять. Ему нравились мои драконы. Меня тоже можно было понять. Я никогда не рвалась к власти, но стоя на ступеньках трона трудно не бороться за неё, потому что зачастую проигрыш означает смерть. Ладно бы только твою, но есть ещё дети.
В Цитадели выгодно видеть моего сына живым, моя же жизнь не имеет особого смысла. Как и смерть.
В Оруэлле смерть Ангэя выгодна слишком много.
К тому же и явившийся мне ночью призрак мужа (не исключено, что его голосом говорило моё собственное подсознание, но мне нравилась мысль, что Эвил на самом деле навестил меня, что он заботится и печётся обо мне и сыне даже после смерти), тоже не двузначно дал понять, что хочет, чтобы я вернулась к его семье.
– Готова ли я подчиниться? – вздохнула я. – Если это спасёт нас всех от войны – безусловно, да.