Когда спустя полчаса к Джозефу подошел администратор и вежливо попросил проследовать на посадку, настроение девушки совсем испортилось. Не помогли ни объятия, ни поцелуи, ни кредитные карты, которые напоследок протянул ей парень. Оставшись одна, Амиранда старалась сосредоточиться на сложном материале, но на этот раз химия отказывалась поддаваться пониманию. Желая хоть как-то себя развлечь и избавиться от пугающего внимания старой женщины, девушка принялась бродить по залу ожидания, читая разномастные объявления и обильно представленные на стендах брошюры.
Наконец, после долгих процедур досмотра, проверки документов и ее сумки, девушка оказалась на борту самолета. Удобно устроившись в мягком кресле, она приготовилась проспать все три часа полета. Случайно бросив взгляд на соседний ряд, Амиранда увидела ту самую цыганку. Девушка никогда не была суеверной, но по спине пробежал холодок — черные глаза женщины неотрывно следили за каждым ее движением; сама она слегка покачивалась, словно находилась в трансе.
— С вами все хорошо? — переборов отвращение и страх, спросила Амиранда, не решаясь позвать стюардессу.
Женщина отвернулась от нее, не прекращая бормотать себе под нос; руки ее мелко тряслись, лицо побледнело, и, с одной стороны, казалось, перекосилось. Не на шутку перепуганная девушка вскинула руку, призывая бортпроводницу.
— Женщине плохо… по-моему, у нее инсульт, — Амиранда торопливо отстегнула ремень безопасности и вместе со стюардессой склонилась над пассажиркой. — Надо вызвать врача…
И тут цыганка резко выпрямилась, потянулась и притянула Амиранда к себе. Оцепенев от страха, девушка не шевелилась; женщина продолжала бормотать, крепко держа лицо Амиранда в своих морщинистых ладонях. Стюардесса попыталась успокоить ее, но старуха страшно закричала и разразилась целой тирадой непонятных слов. Воспользовавшись секундной заминкой, Амиранда вырвалась и отступила к своему месту; сердце бешено стучало в груди, а ноги подкашивались.
Стюардессы пытались успокоить женщину, но та, вскочив со своего места, тянула руки к Амиранда, словно умоляя ее позволить обнять себя. В салоне самолета показалась охрана, и женщина неожиданно успокоилась. Гордо выпрямившись, она с жалостью пробормотала «Dar am făcut tot ce ar putea» и позволила вывести себя из самолета.