Мы ошарашенно переглянулись. Тони всегда сокращал полное имя Дина на южный манер, причём сам Дин никогда не возражал, и у меня было впечатление, что ему даже нравится этот вариант. Но сейчас дело было совершенно в другом: во-первых, даже зная о нашем к нему отношении, Тони никогда раньше не позволял себе подобной фамильярности, а во-вторых, Дин никогда в жизни не увлекался ни модистками, ни певичками, по-честному деля своё внимание между тремя наиболее вменяемыми элизиными фрейлинами. Что вообще происходит, кто-нибудь может мне объяснить?
- Хм…Модистки, говоришь, - Дин внимательно рассматривал Тони, словно перед ним был совершенно незнакомый человек, хотя, если разобраться, то так оно и было: этот Тони был кем угодно, но не тем острым на язык, честным, справедливым, пусть и слишком суровым подчас Антонио, которого я знал почти тридцать лет. – И что, говоришь, прямо-таки в моём вкусе?
- Ну да, - Тони, разговаривая с нами, отдал распоряжения о завтраке на двоих, затем бегло осмотрел помещение, зачем-то заглянул под стол, проверил прочность изящной ажурной решётки, которой было забрано огромное панорамное окно, выходящее в дворцовый парк, сделал несколько пометок в толстом блокноте, который всегда носил с собой, и кивнул каким-то своим мыслям. – Всё как тебе нравится, Фернандо: блондиночки, фигуристые – глаз не оторвать, и хохотушки такие, прям сердце радуется!
- Убейте меня, вот прямо сейчас, - простонал Дин, который из всех разновидностей девушек не мог терпеть лишь одну: фигуристых жизнерадостных блондинок.
- Антонио, прости мне этот, наверное, странный вопрос, но почему ты говоришь, что Дину нравятся такие девушки? Он же всегда любил высоких стройных брюнеток, разве нет? – я чуть ли не умоляюще смотрел на удивлённого Тони, который осуждающе покачал головой и проворчал:
- Говорил я тебе вчера: не берите столько эльфийского, кто его знает, на каких мухоморах остроухие его настаивают? Своих виноградников что ли мало? И вот – уже простых вещей не помнишь. Эдуардо, мальчик мой, стройные брюнетки всегда нравились тебе, а Фернандо предпочитает аппетитных блондинок. Да и бедняжка Оливия была именно такой, упокой Странник её душу…
- Бедняжка Оливия… - тупо повторил за ним я, с ужасом осознавая, что абсолютно не помню никакой Оливии. Судя по остекленевшему взгляду Дина, он тоже не мог вспомнить ни кто это, ни что с ней случилось. Мы переглянулись и, как всегда, без слов поняли друг друга: нам срочно нужен источник информации, просто жизненно необходим. А то вдруг я выйду в приёмную, а там – сплошь незнакомые мне индивиды, и вместо великолепного барона Тайлинга, честнейшего человека, кстати, место казначея занимает какой-нибудь вор и взяточник. А на месте надёжного, как скала, графа Рангера, ещё при отце возглавившего имперскую службу безопасности, расселся какой-нибудь интриган. Я аж вздрогнул от таких захватывающих перспектив. Да, информация становится жизненно необходима.