Все началось еще в Гилфорде, в доме Буршье. Сперва Эдварду пришлось убеждать Пиа принять от него “сбережения” - якобы снятые с личного банковского счета ради спасения школьного друга - и нанять в качестве поверенного и защитника именно мистера Эддингтона и никого иного. Это оказалось довольно легко; куда более сложным было объяснение с Маргарет, знавшей состояние финансов Эда и ни на секунду не поверившей в “сбережения”, как и в личное знакомство молодого человека со знаменитым адвокатом.
Эдвард пошел единственно верным путем: сказал правду, и потрясенная Мэг узнала, что мистер Штерн, добропорядочный сорокалетний мужчина, образцовый муж и отец, по уши влюблен в ничего не подозревающую Пиа Буршье. И влюблен до такой степени, что готов пойти - и пошел - на поистине безумные траты, опустошил свой резервный банковский счет и сделал Эдварда своим поверенным. Сам же, не надеясь на взаимность и не требуя воздаяния, решил остаться тайным благотворителем…
Эта выходка почтенного семьянина не лезла ни в какие ворота и, если бы о ней стало известно, вызвала бы в обществе не меньший скандал, чем изобличение Жерома и Клея в качестве любовников. Но Мэг рассудила, что все поступки мистера Штерна - дело его совести, отказаться же от столь весомой и своевременной помощи в очень неприятном деле может только безумец. И, не теряя времени, они с Эдом приступили к разработке плана: для того, чтобы все организовать как надо, им нужно было поехать в Лондон, и провести там почти неделю. Если Пиа и Эд могли располагать собой относительно свободно (по словам Пиа, ее репутация уже и так порвана в клочья, а значит, она может не бояться пересудов), то Мэг было гораздо сложнее освободиться от домашних обязанностей и бдительного надзора родни.
К счастью, на помощь снова пришла Peristeria Elata: своенравная красавица не просто подала явные признаки цветения, но наконец-то выбросила цветоносы, и лорд Гилфорд пришел в такое смятение, что не мог думать ни о чем другом… Пропустить момент раскрытия бутонов казалось подобным смерти или полному разорению; леди Амелия, само собой, тоже оказалась поглощена предстоящим событием. Со стороны они напоминали супругов, ждущих первенца, да, в сущности, так оно и было.
Благодаря орхидее, лорд Гилфорд вполуха выслушал историю о “нервном заболевании” мисс Буршье, и о срочной необходимости показаться знаменитому лондонскому врачу, лечащему гипнозом и массажем - и согласился отпустить дочь “поддержать подругу”, а заодно и самой получить консультацию у доктора, и наконец-то избавиться от мучительных мигреней и бессонницы. Он даже согласился с тем, что молодые леди будут жить не в лондонском особняке, а поместятся в меблированных комнатах неподалеку от клиники, “чтобы не пропустить свою очередь”. К тому же инкогнито не помешает даме, чье имя попало в газеты в связи со скандалом… и хорошо, что Мэг в компании этой дамы тоже будет инкогнито.