Прошло несколько дней, и она совсем о нём забыла. Отправляясь, в очередной раз, в лес, теперь залазила в самый бурелом, раздевалась, чтобы вновь взлететь в небо и, мечтая о специальной зачарованной одежде, что меняется с человеком. О такой одежде как-то рассказывала зимним днём Бианка Беатрис, а Милли слушала, открыв рот. Взмыв в воздух, понеслась к горным вершинам, осматривать свои владения. Вволю налетавшись, уже собралась возвращаться назад, как вдруг заметила застрявшего в валежнике оленёнка. Спустилась вниз, перекинулась и, подобравшись к пострадавшему, увидела застрявшую между ветвей ногу.
— И вот как тебя угораздило? — спросила она у изнеможённого животного. — Вот что ты сюда полез? — ответом ей послужил печальный взгляд огромных карих глаз.
Измученный оленёнок тяжело дышал, его глаза то и дело покрывались какой-то мутной пеленой. Милли, пробравшись поближе, стала убирать ветки, стремясь как можно быстрее освободить его. Ветви как назло не желали поддаваться. Девушка уже вся изранилась об острые сучья.
— Ну, давай, маленький, давай, — бормотала она, подбадривая его и себя, — потерпи, ещё чуть-чуть.
Наконец, малыш был свободен, но, увы, на ногу встать он не мог. Твёрдые ветви повредили кость и сухожилие.
— Как же так? — не удержавшись, девушка заплакала. — Вот что теперь мне делать? Беатрис с Феодотьей далеко.
Она ревела уже навзрыд, размазывая по щекам грязные разводы.
«А ты сама, — прилетел тихий голос, — сама…», — как ветерок на грани восприятия.
— Что сама? — слёзы лились всё сильнее. — Я ничего не умею, — всхлипывала Милли, — я пустышка. Я не могу.
Она ревела бы и дальше, но внезапное ощущение того, что кому-то хуже было как ушат воды. Она посмотрела на детёныша. Он уже так устал от боли, что не реагировал на завывания девушки. Его шкурка мелко подрагивала, глаза закатывались.
— Эй, ты сошёл с ума? Не вздумай умирать! — закричала она, лихорадочно вспоминая, что знает.
Подскочив к оленёнку, Милли погладила ножку и начала шептать заклинание, что обычно шепчет Беатрис, когда лечит. Но ничего не происходило.
— Ну же, давай, — шептала она, — не сдавайся. О боги, ну как же тебе помочь?
Она снова положила на ножку, на этот раз две руки, закрыла глаза и, вдруг, вспомнила сон. Тогда внутри бурлили потоки энергии, и Милли, глубоко вздохнув, прислушалась к себе и с удивлением ощутила внутри себя что-то горячее. Она представила, что эта жара ползёт по рукам к ладоням, и ощутила, как нагрелись руки, потом ладони, и внезапно яркий свет вырвался из её ладошек. Свет лился и лился, а когда потух, у девушки закружилась голова, и она потеряла сознание. Когда пришла в себя, то увидела, что абсолютно здоровый оленёнок пасётся невдалеке.