Борис стоял чуть позади подруг и сравнивал их: Юля была очень худой, скуластой, подвижной. С большой натяжкой он назвал бы ее симпатичной. Как девушка, она его не привлекала даже не в силу возраста или того, что приходилась боссу дочерью, просто Борис не любил худых. А Влада была маленького роста, чуть выше полутора метров, пухленькая, с длинными рыжими волосами, с виду тихая и скромная. Но взгляды ее голубых глаз пронизывали его, словно молнии, ослепляя и рождая внутри непонятный дискомфорт, который, будь он моложе, назвал бы трепетом.
Примерившись к росту девушки, понял, что выше ее сантиметров на сорок-сорок пять.
«Странная парочка, – думал Борис, разглядывая девчонок. – Соломинка и горошина. Коси-коси ножка и колобок. Да еще тщедушный котенок».
Расплатившись за прием, он узнал, где живет Влада, и повез сначала ее. Частный сектор в центре города, покосившийся дом и щербатый забор – вот, что предстало перед его глазами, когда остановился по указанному адресу.
– Спасибо, что подвезли. Юль, созвонимся позже. Пойду купать приемыша. Бабушка опять ворчать будет из-за лишнего рта. А какой из него рот? Ему только молочко и нужно, – бормотала рыжая девушка, вылезая из машины. – Борис, большое спасибо за наше спасение и помощь.
– Да ладно, ничего особенного. Не ходите больше по таким опасным местам. До свидания, Влада.
Как только дверь дома за ней закрылась, Юля перелезла на переднее сидение, пристегнулась и жалобно попросила:
– Зайдешь к нам? Отвлечешь папу, пока я прошмыгну в душ?
– Думаешь, он ничего не поймет? Ладно, зайду. Но тебе пора бы стать серьезнее. Не расстраивай отца, он всегда очень волнуется. Лучше бы дал тебе по шее хоть раз, егоза.
– Не, папа не умеет наказывать. Он добрый. У Влады бабушка тоже все время грозится ей всыпать, а только ворчит.
– Она с бабушкой живет? А где родители?
– Развелись. Отец где-то на юге с новой семьей, мать в Питере устроилась со своим следующим мужем, который не принял Владу, потому что она рыжая и сильно похожа на своего отца. Вот ее и отдали бабушке, как ненужную в хозяйстве вещь. Но родители ежемесячно им деньги присылают, так что девочки не бедствуют. Только на дом приходится много тратить. Развалюха древняя. Владка уж привыкла, правда, серьезной стала не по годам. Я ее иногда веселю, чтобы не скучала. Но все зря, она сама по себе сразу повзрослела. Мы же с первого класса дружим. И всегда нас дразнят: меня то шнурком, то дрыном, то воблой, а ее всегда толстой называют.