Грохнувшись на кровать и заставив ту от натуги заскрипеть, Яна все же открыла глаза. Сна не было уже ни в одном глазу, а сознание фиксировало происходящее, происходящее в реальности, а не в сновидениях. Одновременно ругаясь, выпутываясь из одеяла и силясь рассмотреть подробности в полумраке, она окончательно смирилась с тем, что доспать не получится. Когда же разглядела то, что усиленно мешало предаваться счастью в четвертом часу утра, раскрыла рот и громко выдала:
— Мама!
Правда на самом деле на языке вертелись совсем другие слова, коих она старательно нахватывалась у уголовников, но почему-то те враз вылетели из головы.
— Вообще-то я больше по той части, где полагается кричать «папа». — Угрюмо заметил кошак в холке под два метра и хвостатой задницей, разместившейся в коридоре (Как вообще протиснулся в ее клетушку?!). У невообразимой животины имелись в наличие разноцветные глаза, похожие на две фары, фиолетовую и зеленую, внушительные тигриные клыки и черная, густая шерсть с редкими серыми подпалинами. Помимо обыкновенной ночной темноты казалось, что его окутывает иная темнота, похожая на туман. Головой он упирался в самый потолок, лапы расставил в стороны, гибкое тело вывернул так, что любая змея могла задохнуться от зависти. Было видно, как сильно ему не хватало места, вон как усы топорщил, фыркал и кривил мордаху. Спрашивается, если места мало, зачем приперся?
Оглядев вредную на вид морду, Яна потянулась к тумбочке, за сотовым, а через секунду начала копаться в нем. Тыкала в имеющиеся контакты, как-то позабыв, что того, нужного, номера телефона у нее попросту нет и никогда не было.
— Что ищешь? — поинтересовался незваный визитер.
— Адрес ближайшей психушки, — честно призналась Яна.
— Тьфу ты! — разъяренно рыкнула зверюга, сверкнув глазищами. — Настоящий я, а ты не спятила!
— Точно?
— Уверен.
— А может?..
— Ну, хочешь — пощупай, чтобы убедиться.
Яна полезла щупать и этим не ограничилась; еще она жамкала, тыкала, терла, гладила, даже нюхала. Шерсть оказался пушистой, немного жестковатой, густой и… настоящей.
— Надо же… Действительно настоящий, — растерянно протянула она, огласив промелькнувший в голове вердикт.
— Я ведь говорил, — ужастик фыркнул в топорщащиеся усы, как у Мюнхгаузена, и повел большими ушами. С кисточками.
От Яны чего-то ждали и реакция, закономерная, все-таки случилась.