Любовь Михайловна поцеловала Аришу в макушку, а затем разлила чай по чашкам.
Только села в кресло, ей пришла в голову гениальная идея; задумчивый вид ее сразу бросился в глаза. Помычав пару мгновений, Любовь Михайловна щелкнула пальцами и подошла к стеклянному шкафу, какое-то время водив взглядом по полкам. Отыскав то, что нужно, она достала толстый фотоальбом в кожаном переплете темно-синего цвета и вернулась к нам.
Я подвинулась и села на край дивана, чтобы дать возможность Любови Михайловне поместиться между мной и Аришей.
Сейчас будем смотреть семейные фотографии четы Быковых… Так я подумала поначалу, но на самом деле, как узнала немного позже, этот альбом был посвящен всего одному человеку.
Любовь Михайловна, любовно погладив обложку, открыла альбом на первой странице и повернулась к Арише.
На старой черно-белой фотографии был изображен голенький мальчик, лежащий попой кверху, довольно милый, щекастый и улыбающийся.
— Посмотри, Ариночка, это самая первая фотография твоего папы.
Этот мелкий складчатый карапуз, больше напоминающий беззубого, но до опупения счастливого шарпея, и есть тот самый Роман? Хмурый и дотошный тип, которого я знаю?
Присмотрелась к чертам лица ребенка повнимательней, еле сдерживая при этом умиление, готовое вот-вот показаться на лице, но не скрываемое взглядом. Какой Роман был хорошенький, когда кусаться не умел. Весь излучает счастье, даже попа его, кажется, улыбается.
— Когда он был маленький, ползал везде и всюду. Очень любил укрываться тазиком. Да! — Аришка рассмеялась, а Любовь Михайловна продолжала рассказывать историю о темного прошлого ее сына. — Вот перевернет тазик дном кверху, залезет в этот домик, спрячется и сидит молча. Час сидит, два сидит, а мы с папой бегаем по дому с криками и ищем его. Думаем, ребенок наш пропал или украл кто. А еще твой папа, Ариночка, очень старательно прятал от нас соски-пустышки. Помню, как я отучала его, отберу все соски и в кроватку его спать укладываю. Время проходит, слышу «чмок-чмок». Подхожу к кроватке, нету соски. Сын спит. Только отошла, опять «чмок-чмок». На третий раз я встала у двери и прислушиваюсь. Так папа твой, оказывается, поныкает соски под подушку, под матрас и ждет, когда я уйду. Обнаружила я столько сосок, и самые первые где-то он отыскал, были. Запас стратегический был в кроватке. Вот такой вот у тебя папа бережливый. С ним не пропадешь…