Широколиственные леса Голубого хребта Аппалачей, разделенные широкими долинами и окаймленные предгорными плато – вот где он впервые увидел рыжеволосую белую девочку.
Шейн осторожно прикоснулся к своему амулету – словно боялся порвать веревку. Среди бусин из нефрита и яшмы, среди орлиных перьев – вплетены рыжие волосы. Точно такие же, как у той, которая сейчас беспечной рыбкой плещется в реке.
Девушка обернулась, нахмурившись, оглядела берег, словно почувствовала, что за ней наблюдают. Присела в воде, скрываясь от чужих взглядов, и волосы ее красной лилией расцвели на поверхности реки.
Вещи ее лежали на отмели – синее платье из тонкого полотна и темная шаль. Чтобы дойти до них, ей пришлось бы снова показать свое тело – мокрая рубашка совершенно ничего не скрывала. Вода у берега была хрустально-прозрачной, чуть зеленоватой от водорослей, что росли на дне, и сквозь нее чуть просвечивало тело Скайлер.
Шейн оглянулся – никого… и решительно вышел из зарослей, хищным взглядом прожигая рыжеволосую. Его мысли и желания будто окутал туман, и почти не осознавая, что он делает, Шейн стянул через голову рубашку, подставляя жаркому солнцу широкие плечи и спину. Бросил ее на камень, сдернул повязку со лба, и черные плети волос защекотали шею. Мускулистый, поджарый, Шейн был сильным и смелым, быстрым как ветер, в честь которого заслужил свое прозвище. Под испуганным взглядом девушки он прыгнул с того же откоса, что и она, и ноги нащупали илистое дно. Индеец оттолкнулся от него – сильный гребок, взмах руками. И вот уже он стоит в воде по пояс и смотрит на ту, о которой грезил все эти годы. Смотрит жадно и нетерпеливо, забыв о разнице между ними, забыв о противоречиях между их народами.
Будто околдовала она его.
Намокшие волосы облепили стройное тело, когда девушка резко встала, метнувшись к берегу, но Шейн схватил ее за руку, остановив. Тяжелые шелковистые пряди медно-красными узорами украсили ее тело, грудь тяжело вздымалась – и он не сразу смог понять, что от страха, а не от желания… Она шумно дышала, дрожа в руках Шейна. Он провел второй рукой сначала по воде… потом по ее плечу, словно пытаясь успокоить норовистую кобылицу. Он не раз объезжал диких лошадей, и сейчас ощущал себя, словно пытался приручить мустанга. Он тихо сказал на ее языке: