— Если реветь белугой, а не тренироваться, вряд ли вы когда-нибудь встанете с койки. Вы снова разочаровываете меня, — Мария вздрогнула, услышав голос доктора. Он остановился в дверях, наблюдая за ней и кривя губы.
Мария подумала, что доктор обладает суперспособностью — приходить не вовремя. Вчера он опоздал, пропустив большую часть ее агонии, а сегодня заявился не тогда, когда она упорно тренировалась, и не тогда, когда она уже взяла бы себя в руки. Он пришел в момент ее слабости.
Между тем доктор достал из кармана пакет, такой же как и вчера, и совершил те же манипуляции. Если в пакете было лекарство, то зачем его было давать Марии сегодня, когда она не собиралась умирать? В тот раз лекарство подействовало быстро, слишком быстро. Но любой врач предпочел бы инъекцию оральной форме препарата в случаях, когда счет идет на минуты. Мария запутывалась в своих заключениях всё больше и больше.
— Что это? — спросила она, не особо надеясь получить ответ.
— Высокопитательная, полностью усваиваемая смесь, специально разработанная для таких случаев, как у вас.
Ответ ничего не разъяснил, напротив, породил множество вопросов. Кому придет в голову кормить агонизирующего человека? Почему питание в считаные секунды сняло болевой синдром? Содержатся ли в нем сильнодействующие наркотики? И что за «такой» случай у Марии?
Доктор не собирался задерживаться и проявлять какой-то интерес к состоянию пациентки, потому ушел быстро. Ровно в девять он вернулся — Мария определила время по расположению стрелок, они образовали прямой угол в левом верхнем секторе круга беспокойно тикающих часов. Снова в набухшую вену Марии поступила сначала прозрачная жидкость, а потом золотистая. Перед тем как ее сознание отключилось, Мария успела подумать, что один из препаратов явно обладает снотворным эффектом.
***
Прошла неделя, прежде чем Марии удалось взять эспандер. Неделя ее бесконечных попыток приручить собственную руку, чаще всего безуспешных: то рука совершенно не хотела подниматься, то отказывалась двигаться в заданном направлении. Она будто принадлежала старой механической кукле, шарниры которой давно пришли в негодность — настолько плохо гнулись пальцы. Когда они наконец слабо обхватили твердую резину эспандера, Мария возликовала. Она осторожно оторвала руку от тумбочки, и сразу же тишину палаты нарушили громкие редкие хлопки. В дверном проеме стоял доктор. Он демонстративно аплодировал, причем на его лице застыло саркастическое выражение. Мария вздрогнула, пальцы предательски разжались, и эспандер покатился прямо под ноги доктору. Он подобрал его, покрутил в руках и, вопреки ожиданиям Марии, не отдал ей, а положил на тумбочку.