– Новую девушку искать не надо, – добавила я, выслушав долгие сетования о нравах современной молодёжи. – Я еду завтра на воды, и на этот раз останусь на весь сезон. А может быть, дольше.
Экономка покивала и пожелала скорейшего выздоровления. Мы обсудили ещё несколько нюансов, связанных с прислугой и домом, и я наконец осталась в одиночестве. Покосившись на разбитую вазу, я мысленно выругалась и отправилась собираться.
«Гардероб у меня старомодный, смотри-ка, – ворчала я себе под нос, перебирая платья и понимая, что ни одно из них не подходит придворной даме. – Может, и так... Зато удобный. И на все случаи жизни...»
Я с улыбкой отложила в сторону складной каркас кринолина, в сложенном виде занимающий не больше места, чем дамский веер. В свое время он обошёлся мне в сумму, сравнимую с ценой самого модного придворного платья. Примерно столько же стоила съёмная юбка из тончайшего эльфийского шёлка, меняющего цвет по желанию хозяйки. Путём нескольких быстрых манипуляций эти два предмета превращались в отличный планер. Разве что игривые рюшечки по краю смотрелись несколько неуместно. Но убраться из запертого на ночь замка на вершине скалы это мне не помешало. Зато помешало обворованному хозяину понять, как же удрала наглая воровка.
Вспомнив об этом, я невольно улыбнулась. После того заказа, даже учитывая сопутствующие издержки и гильдейский процент, я могла не работать несколько лет. Не то чтобы я так и поступила, но моя копилка пополнилась на очень солидную сумму.
Нет, оставлять это платье было бы верхом глупости. Мало ли, что может случиться во дворце, и через какую дверь мне придётся удирать. Хотя для королевского дворца оно всё равно оставалось слишком скромным. Как, впрочем, и все мои наряды. Большинство из них имело какие-нибудь полезные усовершенствования: от потайных карманов, которые не найти ни при каком обыске, до корсетных косточек, лёгким движением руки превращавшихся в отмычки.
«А почему, собственно, я должна носить то, что взбредёт в голову этому ла Бруку? – вдруг подумала я, с сожалением откладывая очередной наряд. – Уж меня-то не уволят, даже если мне вздумается вырядиться в нищенское рубище. А даже если и уволят... Тем лучше для меня».
Мечтательная улыбка сменилась злорадной. Заказ, сколько бы за него ни заплатили, не интересовал меня совершенно. Особенно внушала опасения мрачная оговорка маркиза насчёт «сохранения жизни до новых указаний». Нет, младенец-король, как и его покойный папаша, не вызывал у меня никаких добрых чувств. Да и верноподданническими инстинктами я не страдала ни в коей мере. Зато слишком хорошо знала, что случается с непосредственными исполнителями в таких делах. Недаром меня долго и старательно учили искусству дворцовой интриги: «Служанка, которая принесёт твоей сопернице отравленный веер, не должна пережить эту самую соперницу».