Майра вдруг наклонилась и почесала меня за ухом.
Я стукнула её по руке. Мягкой лапой.
— Брось, — фыркнула сестра. — Все кошки это любят.
Фхш-ш! Еле удержалась, чтобы не выпустить когти.
Я не кошка! То есть сейчас кошка, и люблю быть кошкой, но всё равно я человек!
— Тебе, может, во двор надо? — осведомилась Майра, с беспокойством оглядывая кухню. — А то сидишь тут весь день…
Она боится, что я сделаю лужу под столом?!
Ладно, мне в самом деле надо в кустики. И глоток воздуха не повредит.
— Я ей говорю, не спеши, — продолжала Майра, отпирая защёлки на двери. — Есть же другие храмы, другие боги. Поспрашивай. Вдруг их служители помогут. Даже Свен и Свяна не только любовью заправляют. Тайны сердца, выбор, предназначение, истинный путь и такое прочее. Может, это то, что надо? Или напишем Вере, пусть спросит этого своего...
Я подняла голову, пытаясь заглянуть Майре в глаза, и она замолчала.
— Ну да, Керст далеко. Пока туда, пока обратно...
Морозный воздух бодрил, сугробы искрились на солнце. Утоптанная дорожка, бегущая от заднего крыльца, казалась такой чистой, такой манящей.
Знаю, мама желает мне добра — как его понимает.
Но зачем спешить? Зачем вот так тишком, подло? Почему она хотя бы не зашла ко мне? Боялась, что после этого духу не хватит?
Майра стояла в дверях, кутаясь в тёмную шаль, и выжидательно глядела на меня.
Выбор, говоришь?..
В три прыжка я взвилась на забор и перескочила на крышу соседского сарая.
— Ночка! — летел мне вслед звенящий голос сестры. — Куда ты, дурочка? Уши отморозишь!
И даже перед статуей Дакха-правдовидца я не смогу сказать, что она нарочно дала мне улизнуть.
Выпустила по нужде, и только. По большой нужде. По делу жизни и смерти.