— Карин, посмотри на меня…
— Я и смотрю!..
— Прекратите! — выкрикнула Майра. — Давайте закончим, и я спать пойду, а вы ругайтесь потом, хоть лопните.
Всё верно. Наши споры о храме Дакха и о секаче, который при нём служит, часто оканчивались жестокими ссорами, после которых мы дулись друг на друга по нескольку дней.
В Свеянске только один настоящий храм — Свена и Свяны. Есть ещё десяток святилищ других исконных ригонских богов. А неумолимого Дакха, бога суда, кары и воздаяния, завезли в наши края ланны — удружили подарочком! Храмов его на всю страну три штуки. Один как раз в деревушке Снее, в двух часах пути от Свеянска.
Мама считает, нам повезло. А я скажу: охрани Свен от такого счастья!
Все мы душой связаны с незримыми мирами. С миром снов и миром богов, Небылью и Зыбью — со всем их великом множеством! Некоторым эта связь даёт больше, чем другим: вещие сны, способность к магии, второе, звериное, тело.
А секачи Дакха обучены наши узы с незримыми мирами разрывать. Не своим произволом — по заказу или приказу.
Служители Дакха именуют секачей по-ланнски "кхальпуна кхелтари", что значит "восстанавливающие справедливость". Но разве это справедливо — отнимать то, что не ими дано?..
Следующий час прошёл в тяжёлом молчании. Говорили сухо и по делу, не глядя друг на друга.
Когда муляж был готов, я вздохнула с облегчением. Можно наконец избавиться от тугого корсажа, сбросить громоздкие юбки, потянуться от души и упасть в постель…
Но есть лучший способ расслабиться.
Должно быть, я кинулась к двери слишком бойко.
— Не вздумай оборачиваться! — крикнула мама мне в спину.
— На улице вон какой колотун, — поддержала её Майра. — Лапы отморозишь!
Знаю, о чём вы подумали.
На самом деле всё не так. Я не обрастаю шерстью и не выворачиваю суставы, разрывая на себе одежду, чтобы в корчах стать зверем. Сказки это. Как человек может перекроить себя в кошку? Это же совершенно разные объёмы телесного вещества!
Домик у нас с мезонином — папа в своё время надстроил. Думал, семья у него будет большая, и им с мамой понадобится местечко, где можно спрятаться от детей. Потом комната с широкими окнами и резным балкончиком досталась мне. Вернее, я её отвоевала. Мама хотела заколотить вход на лестницу, чтобы не топить вторую печь. А на самом деле — чтобы поменьше вспоминать папу.