- Анна Викторовна! – Штольцев снисходительно, словно разговаривая с ребенком, улыбнулся. – Вы молодая, современная девушка. Ладно, причуды, связанные с боязнью сглазить удачу. Это в каждой профессии есть. Но это скорей ритуал, который составляет ее неофициальную, так сказать духовную суть. Приметы, байки, черный юмор - все это позволяет снять напряжение, подчеркнуть родство, чувство единения. А людям, знаете ли, присуща необходимость быть в стае. Природный инстинкт.
Штольцев притормозил поток философствования. И очень вовремя. Выразительное лицо Анны снова превратилось в маску корректной вежливости. Но Глеб успел заметить быстро погашенную искорку какой-то детской обиды.
- Благодарю, что уделили мне внимание, - эти пять слов, словно пять иголок вонзились в сердце. Глеб почувствовал себя полным идиотом. Эта запуганная девочка едва решилась довериться ему, а он…
Отойдя от мангала, он опустился на корточки перед сидящей на пледе девушкой. Не отдавая себе отчета, взял обеими ладонями ее руку. И на миг забыл, что хотел сказать. От соприкосновения они снова вздрогнули, словно случайно дотронулись до чего-то раскаленного. Горло пересохло. Переплетенные взгляды будто породили маленькие сверкающие молнии, обжигающими зигзагами метнувшиеся по жаждущим познать друг друга телам.
Совладав с дыханием и отчаянно борясь с вновь захлестнувшим желанием притянуть к себе эту трогательно тонкую фигурку, он наклонился, по живому разрывая контакт глаз, и поцеловал изящную кисть. Он пытался придать своему поступку шутливую чопорность, однако получилось то, что получилось. Прикоснувшись губами к нежной коже, Глеб окончательно убедился, что это не свистопляски гормонов, когда просто жаждешь тела. Это было мучительное желание быть с этой девушкой в горе, и в радости.
Но это желание являлось даже не насмешкой Судьбы, а скорее язвительной гримасой Фортуны.
У нее скоро свадьба, а он так и не вспомнил из-за армяно - бургундского конфликта «Арарата» и «Мерсо», успел ли пообещать что-то Нине.
- Простите великодушно, не хотел вас обидеть, - мысленно вылив на себя ушат ледяной воды, Глеб вновь обрел способность здраво рассуждать.
Анна, потрясенная этой минутной, без сомнения можно сказать, самой настоящей близостью, тоже едва пришла в себя. «Хорошо, хоть он оделся», - подумала она.