- Варя, - оборотень шагнул к ней, - не бойся.
- И не думала даже, - продолжая отступать к двери, попыталась улыбнуться девушка.
- Постой, краса, - попросил он.
- Ага, - кивнула Варвара, почувствовав, что упирается лопатками в полотнище двери.
- Я не сделаю тебе ничего плохого, - низкий мужской голос звучал успокаивающе. - Мы просто поговорим. Я тебе все расскажу. Давай руку, Варенька, ну, - он говорил негромко и ласково, словно ребенка успокаивал. - Ты же сама этого хотела.
Ее глаза вспыхнули гневом, и чуткий оборотень тут же сбавил обороты, поняв, что перегнул.
- Хотела, - еще тише сказал он. - Иначе просто не попала бы сюда, - не сводя глаз с девичьего лица, попросил. - Вспомни, пожалуйста, о чем ты думала и говорила во время той утренней прогулки.
- Ни о чем таком, - начала она воинственно, но, вспомнив о том, как просила Мурку найти дорогу к ее, Вариному счастью, замолчала.
- Можешь не признаваться, - улыбнулся Игнат.
- Все равно не сходится, - не сдавалась она. - Марину ведь барьер ваш пропускает, а меня...
- И тебя бы пропустил.
- Не понимаю, - Варя требовательно посмотрела на мужчину.
- Может присядем? В ногах правды нет.
Варе показалось, что он просто оттягивает разговор, который сам же и начал, а потому только молча покачала головой, не двигаясь с места.
- Что ты знаешь о волчьих свадьбах? - спросил Игнат.
- Они бывают в феврале, - тут же последовал короткий ответ.
- Я неверно спросил, - поправился мужчина. - Ты что-нибудь знаешь о древнеславянских брачных обрядах? - он сделал почти неощутимый шаг вперед.
- Что ты имеешь в виду? - Варе пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в зеленые глаза.
- Волчьи свадьбы, краса, игрались издавна на Руси, обычно поздней осенью или зимой. Жених с дружиной, обряженные в волчьи шкуры, предварительно зычно повыв вдалеке, налетали на толпу у проруби или колодца и, схватив предмет своей страсти, закидывали на плечо и уносили восвояси, - он склонился, щекоча дыханием девичью щеку и запел тихонько.
- Козушка белоногая по горке ходила,
Дразнила, поддразнивала она серого волка:
«Волчушка, серенький! Я ж тебя не боюся,
Я ж тебя не боюся, в кусте схоронюся».
Не взгадала ж да и козушка, что на утро будет:
Ножки тут, рожки тут, самой козы нету.