После окончания Высшей школы перед Елизаветой встал вопрос распределения. И здесь выяснилось, что никто не хотел брать на работу девушку следователем-криминалистом. Как только узнавали, что она Елизавета Синельникова, сразу отказывались. В одном месте вообще дошло до казуса. Она обзванивала все участки, стремясь остаться рядом с родителями, ехать в другой город ей не хотелось. В очередном из участков в трубку рявкнул злой мужской голос, и когда она спросила, не требуются ли им следователи, ответил однозначно.
— Да! — подтвердил голос.
— Могу предложить вам специалиста после окончания Высшей школы…, — окрылённо начала она, радуясь, что, наконец-то, нашла вакансию.
— Фамилия? — перебили её.
— Синельникова Елизавета, — отрапортовала она.
— Что это за имя у мужика Елизавет? — недоумённо поинтересовался голос.
— Это не мужик, — поправила Лиза, понимая, что за этим последует, — это женщина.
— Вы что издеваетесь? Следак — баба? — заорали на неё.
— Но…, — начала она.
— Никаких но, баб больше не предлагать, — и на том конце провода раздались гудки, а она так и осталась сидеть с трубкой в руках, переваривая, что услышала.
Поэтому и пришлось ей ехать в небольшой городок Очинск в трёхстах пятидесяти километрах от столицы, где она жила с родителями. Трясясь в небольшом автомобиле, который прислали за ней, она утешалась тем, что ничего страшного, шесть часов и она, если не понравится, будет снова дома. Мама, услышав про Очинск, очень удивилась, сказала, что, наверно, это судьба, ведь когда-то она жила в этом городке вместе со своей семьёй, а потом её родители погибли, а она переехала в столицу.
Взяли Лизу в участок Очинска только помощником следователя, и то после того, как директор школы пригрозил вообще перекрыть поставку кадров в это подразделение. Определили её к следователю Олегу Николаевичу. Секретарь, милейшая женщина сорока пяти лет, услышав, к кому её направляют, тяжело вздохнула и укоризненно посмотрела на шефа.
— Ириада Андреевна, — услышав её горестный вздох, полковник Гордецов Сергей Львович оторвался от рассматривания бумаг Елизаветы, поднял седую голову с коротко остриженными волосами и сурово посмотрел на женщину. — Нечего здесь вздыхать. Пантелеев — высококлассный специалист, и если кто способен сделать из неё следователя, так это он.