— Ничего не могу сказать о Небесных Всадниках, а вот Хранители — не легенда и не сказка. Они существуют. Никто не знает, откуда они появились.
Маргарита ответила шепотом:
— Я слышала, что это маги, над которыми во время войны проводили чудовищные опыты. На острове Брока. И в Эйлин-дане. Недаром теперь эти места закрыты от всех.
— Остров закрыт от посторонних потому, что это одно большое кладбище некромантов. И там, конечно, неспокойно… Не всем мертвецам лежится в могилах. И только соленая вода их останавливает, — возразил Хагал. — А в замке Эйлин-дан, там теперь крупнейший разлом в Бездну.
— Почему маги так редко позволяют сжигать свои тела? Ведь прах гарантированно никому не причинит вреда? А вслед за ними и обычные люди… И вот — пожалуйста, каждый год по весне по кладбищам бродят мертвецы.
Мартин вздохнул.
— Может быть, потому, — помедлив, объяснил он, — что тех, чьи тела сожгли, нет на Второй Грани? Там, среди отпечатков, слепков умерших людей?
Увлеченные разговором, они и не заметили, что официальная часть вечера подошла к концу, начались танцы. В том углу, где они стояли, было довольно темно, темная одежда Хагала сливалась с обивкой стен. После короткой паузы он сказал:
— Но это, конечно, ни о чем не говорит. Граней-то много. И эти слепки — они же безмозглые совсем. Мало похожи на человеческие души. Так, невнятные тени.
Сам Мартин еще не бывал за пределами материального мира, подмастерьям и здесь хватало работы. Хранители хранят, конечно, но нежити и нечисти за годы войны и ошалелого и неуверенного безвременья, наступившего после подписания мирного договора, расплодилось огромное количество.
— И где-нибудь есть Небесные Сады, — улыбаясь шепнула Маргарита. — И Хозяин с Хозяйкой рука об руку стоят во вратах, встречают своих уставших детей…
Мартин снова пожал плечами.
— Может и есть. Но нам, магам, эти места недоступны.
— А вы были там, на гранях? — как можно небрежнее спросила его Маргарита.
— Не приходилось, — не менее небрежно ответил Мартин. — Нам сейчас и в материальном мире хлопот довольно, только успевай поворачиваться.
Они наконец сменили тему, поговорили о пустяках и пошли танцевать. Хагал не ударил в грязь лицом — спасибо факультативу по культуре и тому, что при свечах не очень-то светло. Он не ощущал на себе чужих взглядов, а потому не чувствовал мучительного и сковывающего стеснения. Подумать только, каким забавным пареньком был этот семинарист Хагал. Подмастерье Хагал не очень на него похож. Разве что в самой сути, стержне — в вере в то, что его служба человечеству хоть и сложна, но нужна, и в любви к Жемчужинке они похожи. Интересно, насколько сильно мастер Хагал будет отличаться от сегодняшнего подмастерья?