Вот только я в юности слишком переживала из-за своих рогов, чтобы сойтись с каким-нибудь ровесником, а родители предсказуемо не хотели рисковать будущим дочери и пытались найти для меня Пробуждающего в соответствии с традициями и суевериями. Но не успели.
Когда началась война, мне исполнилось семнадцать. Мы с младшим братом Линосом гостили на другом конце лепестка у дяди, там и остались, когда пришло известие, что дома больше нет. Конечно, родственникам было совсем не до моего дара. Как-то очень быстро забылось, что мы дети и что мы — гости. Я была согласна работать и помогать, но вот терпеть тычки и пинки, словно приблудная попрошайка, — нет. И тогда мы сбежали от родных, благо в неразберихе, что царила во время войны, затеряться оказалось несложно.
В двадцать я получила документы, на которые не имела права как всё ещё запечатанная, и, оформив опеку над братом, предпочла сбежать в Сердцевину, где было гораздо больше шансов найти Пробуждающего для себя и спокойно дождаться семнадцатилетия брата. Правда, всё это время была больше занята поисками работы: девушке без дара и образования не так-то просто устроиться, особенно если эта девушка — хорошенькая демора, которая почему-то против близких отношений с нанимателем.
Тирца была моей лучшей и, что уж там, единственной подругой в детстве: юной амфире были чужды и непонятны деморские сложности с рогами, так что сближению ничто не мешало. Да и контраст, и любопытство сделали своё дело. Мне, привыкшей к светлокожим деморам с яркими волосами всех оттенков пламени, было непривычно смотреть на Тирцу — тонкую, хрупкую, большеглазую, с перламутровой светло-зелёной кожей, изумрудными волосами и самыми настоящими жабрами на шее, а амфире было интересно пощупать настоящие рога и хвост, рассмотреть вблизи красно-оранжевые волосы и наконец завести подружку среди местных.
Вообще раса амфиров, земноводных, живёт в Чёрном лепестке, но этих предприимчивых и деятельных существ можно встретить в любой точке мира. Отец Тирцы до войны вёл в Алом лепестке дела, причём весьма успешно, а за пару лет до её начала, словно предчувствуя неприятности, вместе со всей семьёй перебрался в Сердцевину.
И давнишнюю подругу мне явно послал Творец лично. Столкнулись мы на улице, совершенно случайно, слово за слово — и обе посчитали это божественной волей. Потому что я искала работу и шла как раз из очередного места, где получила отказ, а амфира — спешила уволиться, чтобы полностью сосредоточиться на скорой свадьбе и предстоящем переезде вместе с мужем в Чёрный лепесток. По закону она должна была предупредить за две декады, но ждать столько совсем не хотела. Вот хозяин и пошёл навстречу: найдёт себе замену раньше — свободна.