— А что, Дахао — что надо, — заржал Зик, — я бы сам за неё замолвил словечко, если б меня кто спросил.
На этот раз похлёбкой я всё-таки поперхнулась.
— А ничего, что я всё ещё здесь? — спросила, обращаясь ко всем сразу.
— Конечно, ничего, — «утешила» Лим, — всё равно ты ещё ни слова не сказала по делу.
Я встала и, взяв поднос, отправилась к выходу. Не хочу участвовать в подобных разговорах. Среди курсантов не было ни вражды, ни особой дружбы. Здесь скорее преобладал расчёт. Большинство не хотели создавать, действительно, душевные отношения, чтобы больше не испытывать боли. Те, кто нарушали эти правила, всё-таки мы были молоды и отчаянны, обычно заканчивали плохо. Любовные отношения среди курсантов были недопустимы. Нарушителям вменялись наказания вплоть до депортации на родную планету. К сожалению, возвращаться было некуда, и мы все понимали, что это за «депортация».
— Скажи мне, если понадобится помощь, — бросил, догнавший меня, Эйран.
— Думаешь, мне правда стоит переживать?
Друг пожал плечами.
— Думаю, тебе не стоит расслабляться.
Я кивнула. Наша дружба с катрионцем тоже была запрещенкой. Если бы координаторы оказались в курсе — сразу начали бы ставить в схватки против друг друга. Они знали способы погасить пламя теплоты между людьми.
Иногда мне казалось, что разговоры про «иенов-миротворцев» — расхожие байки. Больше было похоже, что из нас готовили думающих убийц. Они говорили — «защитников», я слышала совсем иное.
Правда долго об этом обычно не рассуждала. Цели у нас всё равно оставались схожи. Моя — разобраться с малярами. Их — восстанавливать баланс во Вселенной.
Корабль на Тедэкс отправлялся утром. До вечера отобранным для миссии передавали инструкции, выходные данные, обмундирование и амуницию.
Я пересмотрела все входящие файлы несколько раз, но так и не нашла что-нибудь об упомянутой Тираном кладке. Вот бы с ним снова поговорить. Он знает куда больше моих инструкторов и, уж тем более, курсантов.