– Ты же общалась тогда с ней. Расскажи, что она тебе говорила?
– Нет уж, – возмутилась мама, – лучше ты поведай, наконец, ту страшную правду о Кристине, которую тебе по большому секрету выдала ее лучшая подруга. Как ее зовут, эту сплетницу?
– Какая разница, как ее зовут?
– Да и то верно. У подлости нет и не должно быть человеческого имени… Слушаю тебя, сын. Спустя почти два года расскажи мне, что тогда тебя вывело из себя.
Андрей вздохнул. Было видно, что ему больно это вспоминать. Но нарыв надо вскрыть, иначе начнется заражение.
– Кристины не было в городе уже две недели к тому времени. Мы с ней созванивались, долго разговаривали, я скучал по ней! Иногда, правда, она не брала трубку. Я ревновал, придумывал всякую глупость. Позже перезванивала и говорила, что много ходили с отцом в горах, плавали, и к вечеру она падала с ног и засыпала. Я верил, но злился… Тогда мы отмечали на Набережной чей-то день рождения, я выпил немного пива. Мне же нельзя из-за репетиций. И тут ко мне подошла ее лучшая подруга. Спросила, как у нас дела с Крис. Я удивился, с чего бы такие вопросы. Но сказал, что все нормально. А она мне и выдала, что Крис ей звонила и проболталась, что там целовалась с каким-то парнем. «Ты никому не говори!» – якобы просила Крис. Я поверил. Мне сорвало башню вообще: даже не помню, как оказался в машине с Ксюхой. В общем, я проснулся у нее дома. Она, конечно, добавила красок – сказала, что эта подруга рассказала ей все еще раньше. Даже, вроде, фотки того парня видела. И все вливала и вливала мне в уши: когда мы встречались с Кристиной, она еще с кем-то переписывалась, тусила, гуляла, пока я был на репетициях или концертах… Так все и началось тогда с Ксю. Получается, мам, что я изменил Кристи сразу же, просто поверив в ее непорядочность. Ну, а дальше ты все знаешь.
– Не все, конечно, но в общих чертах знаю. Тяжелый тогда был период. Медленно угасал папа, твой дедушка, – слезы снова навернулись на глаза матери, – нам всем так была нужна поддержка друг друга! А ты попал в это болото под именем «Ксюха». Чем она тебя взяла? Ну, кроме известных моментов.
– Не знаю. Наверное, я просто очень сильно разозлился на Кристину, почти возненавидел ее. Меня разрывало. Я ничего не хотел о ней слышать. А та все подначивала. Она рассказала жалостливую историю, как им с мамой тяжело живется, отец не помогает. Позже она уж говорила, что и не знает своего отца, потом – снова знает… Мать родила ее очень рано, и для дочери она не авторитет. Для нее никто не авторитет.