Молча наблюдаю, не произнося ни звука.
- Черная курица, - шепчет себе под нос мать, - снесла белое яйцо…
Ничего не понимаю, только стоит перед глазами черное извивающееся тело змеи.
- Погоди, детка моя, я все исправлю!
Мать исчезает на заднем дворе, слышу, как она ругается на крикливых гусей. Сижу на скамье и терпеливо жду, не шелохнувшись.
Змея – это плохо, очень плохо. Предзнаменование дурное, черное, оно словно сминает меня изнутри, комкает, как бересту.
Мне страшно, хотя еще ничего не случилось.
Лесные духи послали мне змею. Не шустрого кролика с длинного ушами, не робкого тонконогого оленя, не хитрую пушистую красавицу-лисицу, не опасного, но сильного зверя – волка.
Они послали мне гадюку.
Сжимаю пальцы и жмурюсь, чувствуя, как слезы пропитывают ресницы.
Страх снова овладевает мной, леденит грудь.
Слышу шаги, хлопает дверь.
- Не плачь, моя девочка, - ласково воркует надо мной мать, невесомо касается ладонью макушки и гладит по волосам. – Мы все исправим.
В руках ее пестрая несушка – много черных перьев вперемешку с белыми. Курица квохчет, смотрит круглыми глупыми глазами.
Одной рукой мать отодвигает чашки и миски со стола, другой водружает на него взъерошенную курицу.
- Черной-то у нас нет, но и эта сгодится, - мать не смотрит на меня, рыщет глазами по кухонным полкам. – Эни, ну-ка подай мне нож.
- Что ты собираешься делать?
- Шевелись, девочка! – прикрикивает мать, и я подскакиваю на месте.
Нож находится у разделочной доски с нарезанными овощами. Протягиваю его матери, отступаю к окну и отворачиваюсь.
Слышу хлопки крыльев, квохтанье, а затем наступает тишина.
Несмело оборачиваюсь и вижу, как мать собирает в глиняную плошку стекающую куриную кровь.
- Всего немного белены… вот так, - щепотка сухого порошка сыпется в плошку, - паслена и соли…
Мать крутится вокруг своих припасов кореньев и трав, бормочет себе под нос, а я стою, не смея вмешаться.
Наконец плошка водружается на стол, и мать замирает. Пальцы ее судорожно хватаются за рукоять ножа.
Не успеваю и пискнуть, как она, даже не поморщившись, режет себе ладонь. Алые капли плюхаются в куриную кровь.
- Мама! – голос, наконец, прорывается, я отлепляюсь от окна и ступаю вперед. – Что ты задумала?
Мать прикрывает веки, низко наклоняется над столом и шепчет. Различаю лишь несколько слов.