С досадой девчонка вспомнила о доме. Как ни крути, а придется туда наведаться перед поступлением. Не сидеть же ей пару месяцев возле ворот и ждать.
«Что-то сегодня плохие мысли в голову лезут, наверняка виновато отвратное начало дня», — подумала девушка, тряхнув головой, пытаясь настроиться на хорошее. Недаром говорят, мысли порой материальны. И накликать чего-нибудь ужасного брюнетке не хотелось.
Второй досадный момент нашел Реасу в кабинете любимого учителя — Маруса Сэджа. Кто-то испортил ее заготовку, залив вонючей жижей, запах которой навечно впитывался в изделие. А ведь именно его девчонка собиралась предоставить на экзамене в институте. И как теперь быть, она понятия не имела, ведь сотворить новый всего за две недели она не успеет. Ещё и учителя, как назло, не было в кабинете. Как и его вещей. Куда он мог запропаститься, когда так нужен.
Уже покидая лабораторию, Реаса столкнулась со старостой их класса. У той глаза оказались на мокром месте. Одна из помощниц, которой поручили встречать высочайших гостей, подвернула ногу и сейчас рыдает в лазарете от горя, принаравливаясь ступать на больную ногу. Но лекарь ее отпускать не намерен, строго наказав искать другую ученицу, так как эта встречать никого уже не сможет. А замену найти за полчаса нереально.
— Вместо того, чтобы тут рыдать, пробежалась бы по другим девчонкам, уверена, любая согласиться замени… — договорить Реасе не удалось, ее прервал звук колокола с внешних ворот. Лицо старосты исказила судорога. Она шумно сглотнула.
— Я пропала. Они приехали.
Брюнетка разозлилась, схватила плаксу за руку и сама потащила ее на улицу, по пути требуя рассказать, что входит в приветственную речь. В тот момент она даже себе не смогла бы сказать, откуда взялось рвение помочь. В любой другое время она бы без зазрения совести прошла мимо. И нет, помогала она всегда по мере сил и возможностей, но сейчас с радостью уступила бы это место другой. Только бежать оказалось поздно. Да и внимание привлекла бы много. Интуиция подсказала: лучше затеряться в толпе, изобразить недалекую восторженную фанатку, именно этим Реаса и занялась.
Пока дошли до входной двери, стало более менее понятно, как себя вести. Староста перестала лить слезы, с благодарностью посмотрела на спасительницу. К внутренним воротам они успели вовремя. Стоило им распахнуться, как во двор пансиона въехали семеро всадников. Четверо держались позади, а вот трое… Они выделялись на общем фоне.