На вопросы гостей Реаса отвечала односложно, не распространяясь о собственном роде. Да и что она могла сказать? Что мачеха отправила ее с глаз долой после рождения собственного сына, наделённого, в отличие от самой Реасы, магическим даром? О том, что ее отец — второе лицо после короля? Это никому не интересно хотя бы потому что она пустышка. А таких детей родные как правило скрывают, о них не говорят открыто, их вычеркивают из жизни. Именно это и произошло с брюнеткой, которая потому и имя сменила. В данный момент все, что ей оставалось, это отмалчиваться. Что она прекрасно и делала.
А ведь пока жива была ее мать, все в их семье было замечательно, кристалл истины показал у нее достаточно сильный дар. А потом вдруг он сам по себе исчез после смерти мамы. К ним зачастила та, кто вознамерилась стать супругой отца. Она даже пыталась подружиться с самой Реасой, но девчонка была категорически против. Да и отец не торопился связывать себя брачными узами. Ему пришлось согласиться, когда узнал об ушедшей магии дочери. Для него это был удар и шок. Он души не чаял в малышке, едва ли не с гордостью рассказывал о сильном даре наследницы. И тут такой удар. Вот и поторопился жениться второй раз, чтобы озаботиться о одаренном наследнике, а Реасу по настоянию новой жены отправил как можно дальше в закрытый пансион.
Обида? Да, изначально Реаса злилась на отца, но постепенно успокоилась. Здесь ей было намного лучше, чем рядом с неприятной мачехой, старающийся как можно побольнее зацепить падчерицу. С ней девчонка и отточила мастерство острословия. За пять лет вдали от родных она отдохнула, набралась сил и опыта, но все равно с волнением ожидала возвращения в отчий дом.
Вопросы продолжались, гостей интересовало все, особенно наличие личины у девушки. Да, это простым людям увидеть ее не реально, а маги сразу распознают магическое вмешательство. Эльф пытался даже заглянуть под маску, но у него не вышло, что только раззадорил уже всех троих.
О, с каким облегчением она сбежала вечером к себе в комнату. А там ощутила головокружение, слабость, тошноту и уже знакомый жар в груди, где снова стало ворочаться нечто большое и урчащее. Ей даже пришлось приложить руки к груди, надеясь остановить или успокоить ком внутри. Помогло мало. Но немного легче все же стало. На миг ей показалось, что она заболела, но к лекарю идти стало лень. Решила подождать утра, если легче не станет, обязательно наведаться в лазарет.