– А он ещё не знает. Мы все ждём его пробуждения, чтобы устроить импровизированный Совет.
Виаль взмахнул тонкой ладонью, и тёмные ремни, за годы использования сотни раз пропитанные литрами чужой крови и сотни раз высохшие и намокшие вновь, туго затянулись на белых запястьях обнажённого мужчины, распростёртого на сером каменном столе. Он был без сознания, в потускневших, некогда рыжеватых волосах, сосульками свисавших с края, застыли комья грязи и склизкого мха, покрывающего стены местных темниц. По полу вокруг камня были разбросаны ошмётки его одежды, в них медленно искали пути к новым горизонтам хрупкие улитки и жирные слизни.
Виаль подошёл к столу вплотную, под его ногами захрустели тонкие панцири, превращаясь в осколки. Демон внимательно осмотрел свою жертву. Очень худ, кости уже выпирали из-под посеревшей белой кожи, плоть нехотя служила хозяевам, выжимая из них самые остатки Силы. Сколько они ещё протянут здесь? Найдёт ли он разгадку?
Виаль провёл ладонью по груди своей новой жертвы, по впалому животу. Кожа теряла гладкость, дубела от грязи. По его боку лениво полз слизень, оставляя скользкую дорожку. Демон смахнул его краем ножа на пол и приступил к эксперименту номер бесконечность.
Калерна лежала в окружении пуховых подушек, обласканная мягким шёлком постели, согретая теплом одеяла, и не чувствовала ровным счётом ничего. В груди было так пусто, словно оттуда что-то вынули, оставив лишь саднящее чувство утраты. Притуплённое и не проходящее.
Бездумно, не мигая, она смотрела вверх, перед собой, над ней нависали тяжёлые складки алого полога, испещрённые золотыми узорами, похожими на розы, и иногда то начинало казаться, что она падает в них, то, что они сейчас обрушатся на неё. Но текли минуты, возможно, часы, и ничего не происходило. Только изредка затуманивался и искривлялся вид полога. А потом по щеке прокатывалась остывающая слеза, и всё вновь становилось предельно чётким.
– Вставай, Калерна, мы должны подготовиться к званому обеду.
Она даже не услышала, как в комнату вошла мать, пока та не заговорила с ней. Высокая, безупречная во всём, темноволосая леди в светло-жёлтом платье прошла по ковру и села на край кровати, возле дочери. Она окинула её сочувствующим взглядом и тяжело вздохнула. Всё закончилось так, как только и могло закончиться. Но разве она виновата, что потеряла всё, доверившись чувствам? Так и живут демоны, вся жизнь – огонь, а у Калерны – пепел. Так сложилось. Мать протянула руку и сжала безжизненное, но тёплое, запястье девушки.