«Ну, что ж, ксенопсихолог, для вас, наконец, сыскалась настоящая работёнка!»
Приятная, улыбчивая…
«Куда б деваться?!»
И улыбчивый Карек стрельнул разноцветными глазами в… Рокена? Генетик поперхнулся от неожиданности и укрылся за планшетом…
– Ну? – вопросил Талех.
– Что?
– Я слушаю.
– Ах… Отчёт… – врач с неохотой отвлёкся от созерцания генетика, патетично выставил перед собой доставленный сюда под мышкой планшет и принялся читать…
В течение десяти минут присутствующие убеждались в его самоотверженности, компетентности, лояльности и находчивости. Создавалось впечатление, что за всю историю станции не встречалось более заботливого и ответственного помощника главного врача. А значит, увольнять его по ходу было не за что…
Тут Женька вспомнила, что у джамрану не увольняют. Потому что у них есть офицер по этике...
– Пациенты довольны! – с гордостью заключил Карек.
– Угу, пациентки в особенности, – возник из-за планшета Рокен.
А вот главврач – не очень, судя по удручённой физиономии и полиловевшему узору на лбу. Женя искренне сочувствовала Миритину.
– Он говорит правду, – подтвердил Талех, приняв телепатическую таблетку. – Наказывать его не за что.
Карек самодовольно и дружелюбно улыбнулся. Джамрану отлично удавались двойственные гримасы. И тотчас продолжил нервировать Рокена откровенно прицеливающимися взглядами. Бедняге генетику явно не хватало длины планшета, чтобы целиком за ним сгруппироваться. При этом планшет слишком напоминал мишень.
«Ты-дыщ!» – подумала Женька.
– Похоже, ксенопсихолог нужен мне, – с грустью констатировал Миритин, стискивая ладонями виски.
«И мне… Психиатр. В этом сумасшедшем доме…».
– Что ж, – Талех решил, что пора закругляться. – Карек, свободен.
Джамрану вежливо качнул многоцветной шевелюрой, кинул на генетика многообещающий взгляд и вышел. Рокен встревожено появился из-за планшета.
«Странно как-то…».
– Рокен! Тоже свободен, – не дал ему опомниться командор.
Парень вздохнул и поплёлся к выходу, но прежде чем выйти наружу с опаской выглянул за переборку.
«И что это было?» – не поняла Женя.
– Он портит мою методу! – возмутился Миритин, едва они остались втроём. – Сведёт меня с ума, и я уволюсь! Лучше прямиком в долину безумных ндаримов, чем…
Так шакрены характеризовали крайнюю степень отчаяния.
– Никуда ты не уволишься, – нахмурился Талех и добавил неожиданно мягко: