В комнате царил бардак, напоминающий о соборах на вечеринку. После глобального любовного провала даже мне было неловко вспоминать, с каким энтузиазмом Юна примеряла платье и подбирала к нему заколку. От тяжелого молчания, висящего в комнате, как грозовая туча, становилось не по себе. Быстро переодевшись за ширмой, я схватила корзинку с банными принадлежностями, полотенце и на ходу проговорила:
— Пойду освежусь.
Не обернувшись, соседка согласно качнула головой и с мрачным видом продолжала возвращать разбросанную по кровати одежду на деревянные плечики.
Казалось, она собиралась тихо страдать, лежа в кромешной темноте и отвернувшись к стене, но Юна тоже умела удивлять. Когда я вернулась в комнату, она стояла у распахнутого настежь окна и прицеливалась, чтобы сбросить с четвертого этажа горшок с многострадальной розой.
— Ты же не выкинешь Гаррета?! — воскликнула я и, избавившись от корзинки с флаконами, бросилась спасать несчастный ни в чем не повинный куст.
— Именно это я и собираюсь сделать! — решительно объявила она и посмотрела вниз, словно примиряясь, как далеко горшку лететь до земли.
— Вдруг кого-нибудь зашибешь?
Очевидно, что никто, если он не каменная горгулья и не железный рыцарь, не выживет, если поймает башкой цветочный горшок.
— Вынесу в мусорный короб в коридоре, — передумала превращаться в маньяка-убийцу случайных прохожих Юна и, прижав горшок к животу, направилась к двери.
Я расставила руки, не давая ей пройти:
— Позволь кусту жить! Погибнуть в чужом королевстве не пожелаешь и врагу!
— Ты же ненавидела этот куст.
— Вот и нет! Он смешно светится в темноте…
Соседка опрыскивала розы какой-то подкормкой для беспрерывного цветения, и мелкие розовые бутоны светились в темноте кроваво-красным цветом. Сначала я испугалась, а потом решила, что цветок вполне сойдет за ночник.
— Он не виноват, что такой же цветущий и колючий, как этот Ваэрд! — заявила я. — Давай куст переименуем, пусть будет Эдвардом! Бедняге Эдди тебе не за что мстить!
Судя по недоуменно сведенным бровям и вопросительному взгляду, довод, мягко говоря, был слабенький.
— Или… так звали твоего бывшего? — осторожно уточнила я.
— Нет никакого бывшего, — сморщилась Юна. — Роза напоминает о моей вселенской глупости!
— Что за пафос? В нашем возрасте нормально ошибаться и верить разным придуркам. Просто оставь Эдварда мне. Он все равно долго не протянет. — Я ловко отобрала тяжелый горшок и потащила обратно к подоконнику. — Поверь, я уж постараюсь за ним присмотреть. У меня все растения почему-то от заботы подыхают…