— Я тебя слишком уважаю и дорожу хорошим отношением, — улыбался он так обаятельно, что у меня заходилось сердце.
Для Максима не было ничего невозможного. Он всегда внимательно меня слушал и почти ничего не говорил о себе. Наверное, и это должно было меня насторожить. Но я влюбилась. Отчаянно и бесповоротно. Как любят никогда не знавшие настоящей любви.
— У меня бизнес. Вернее, у отца, но я в доле, — признался как-то Максим, и с моей души свалился камень.
— Я думала, ты бандит.
— Одно другого не исключает, — быстро сказал Максим, но, увидев мой испуг, добавил: — Злата, я не ворую людей. И вообще не ворую. Я просто не отказываюсь от того, что само плывёт в руки. А уж если что моё, то моё. Никто не отнимет.
И сжал мою руку до лёгкой ломоты в пальцах. Это было третье предупреждение судьбы, но я и его проигнорировала.
А потом была наша свадьба.
***
За месяц до этого между нами состоялся откровенный разговор.
— Правда, что ты девственница? — спросил он прямо, глядя в глаза.
— Да.
— Хорошо. Я так и думал. Но когда мне сказали, не поверил.
— Кто? — вспыхнула я.
Неприятно, когда за спиной какой-то тип обсуждает мою невинность. О ней и знала-то только Светка!
— Она, — кивнул Максим.— Буду с тобой откровенен. Я с ней спал, но задолго до тебя. И не только я, твоя подруга побывала под многими московскими толстосумами. И не только под.
Я почувствовала, что начинаю краснеть. Ненавидела себя за эту черту, более подходящую барышне девятнадцатого века, чем современницам.
— Зачем ты мне всё то говоришь?
— Потому что после нашей свадьбы она исчезнет из нашей жизни. Из твоей.
— Ты уже всё решил, да?
—Да, по тому простому принципу, что я мужчина. Более того, твой будущий муж. Ты же не хочешь продолжать дружить с особой, трахавшейся со мной?
Он говорил спокойно, но твёрдо. И мне верилось, что так будет лучше, ведь Максим опытнее, старше меня на восемь лет, он знает как нужно. А я нет.
— Прости за грубость, родная. Я не обижу тебя, — он коснулся моих губ своими так робко, будто я была хрустальной вазой древней китайской династии. Хрупкой и невероятно ценной.
В груди от прикосновения Максима разлилось пламя, то, что заставило меня сказать «да». Хотя меня толком и не спрашивали.
Почему-то я считала это признаком особой заботы. Мужчина ведь должен всё решать сам. Максим и решал. И говорил, что любит, что я буду с ним счастлива.