– Прекраснейшая Диомар будет исполнять арию во время вашего выступления, – сообщил светлокудрый мальчик.
На фоне спутницы его было просто не видно. Во-первых, он был одет в ту же цветовую гамму. А во-вторых, он доставал ей только до плеча.
– Какое счастье! – выскочил откуда-то сбоку распределитель торжества.
У меня от предвкушения свело скулы. Представляю, как пройдёт это торжество! На великую Диомар сбегутся посмотреть все обитатели корабля. То есть меня в тряпочках, которые отчаянно притворяются платьем, увидят все! А после ещё хвастаться будут, что совершенно случайно побывали на её концерте. А в качестве доказательства будут сыпать подробностями вечера, включая и внешний вид танцовщиц!
Прима в компании своего спутника уселись в кресла. Распорядитель, тонкий как кузнечик мужчина, сначала попрыгал перед ней, выясняя, есть ли какие пожелания, там: чая, вина, закусок и вообще по постановке. Затем принялся что-то втолковывать музыкантам и только после этого вспомнил про нас.
– Девушки, девушки, становитесь в две линии, и сходитесь. Кружась! Вот так, – распорядитель закружился показывая. – Затем в круг, а тут такое резкое движение! Это шторм! Шторм! И падаете! Только красиво, нежно, вы же нимфы, а не полено!
Как по мне так всё было просто, но исключительно на словах. Встав в две линии, мы закружились, столкнулись и упали, именно как поленья!
– Нет, нет, нет! Я же сказал нежно! Вы как морская пена должны быть красивы и грациозны!
Мы попробовали снова, и даже что-то получилось, пару раз столкнулись, но не упали. Оставшись довольным результатом, распорядитель махнул музыкантам. Заиграла нежная мелодия. Двигаться под неё было легче, мы хотя бы делали это с одинаковой скоростью. Проблемы начались, когда грянул шторм, – это был такой грохот, сравнимый разве что с разрушением каменной скалы! Мы вздрогнули, и тут же рухнули на пол, прикрывая голову.
– Нет! Я же сказал нежно! – возмутился распорядитель. – Заново!
Мы с Марин помогли друг другу встать и переглянулись. Столько потрясений и это только первая часть представления!
Мы опять встали на свои места, кружась, сошли в круг, вздрогнули от грохота и, опустившись на пол, замерли.
– Уже лучше, – объявил распорядитель. – Как тяжело, когда танцоры не чувствуют музыку!
Я была другого мнения, тяжело, если распорядитель не может отличить мелодию от какофонии, а композитор ему потакает. Правда, пришлось оставить своё мнение при себе, и когда нас отпустили, я первой выскочила из зала и понеслась к себе. Скоро уже обед, а значит, Андриан придёт за мной, и мы отправимся на дело.