- Ты чего? – широко раскрыв глаза, воззрилась на меня сестра.
Я решила не тревожить ее.
- Нервы пошаливают.
- Как твои дела? – обман не удался. Ника насторожилась.
- Идут, - я повела плечами и потянула ее за собой.
- Тогда ладно. Значит, у меня глюки!
- Что? – я остановилась, внутри все похолодело.
- Да видела тут одного…
- Кого? – мое сердце ухнуло в пятки.
- Егора. Ну того, самого… - она таинственно понизила голос.
У меня пропал дар речи, и сестра, решив по-своему, разговорилась:
- Я никогда не забуду противную рожу этого мерзкого мальчишки. Сейчас, конечно, он вырос, но лучше не стал!
- Странно, - вырвалось у меня. Слова Ники я пропустила мимо ушей, думала о вчерашнем вечере.
Сестра вытянулась в струнку и дернула меня за рукав.
- Выкладывай! Ты сама не своя последние дни!
- Да ну!
- Леда, не лги мне! – она насупилась.
Я выдохнула и призналась:
- Теперь Егор Сокольский мой непосредственный руководитель.
- Да ну нафиг? Егорка главный редактор?
- Ну да! Владелец! Я пришла в мае, а в июне Сокольские выкупили контрольный пакет акций и теперь владеют и газетой, и всеми сотрудниками.
- Дела-а, - протянула Ника и вскинула голову. – И что это значит?
- То, что работаю на него.
- И он к тебе не цепляется? До сих пор мурашки по коже от его детских выходок!
- Мне кажется, он меня не узнал, - сказала я и сама засомневалась.
- Да? – сестра последовала моему примеру.
- За все лето ни разу не взглянул в мою сторону. И слава богу! – постаралась рассмеяться.
- А по-моему, он что-то задумал, - размышляя, высказалась Ника. – Я уверена! – убежденно закончила она. На лице сестры появилось озадаченное выражение. – Такие, как он, ничего не забывают и не прощают. А из-за тебя…
- Дело прошлое! – поспешно вклинилась я.
- А ему не рано руководить? – Ника, забыв об обязанностях, призадумалась.
- Ему двадцать пять лет, так что вполне, - мне больше и больше не нравилась цепь возникших совпадений. Нужно было осмыслить и попытаться разобраться.
- Он все еще считает себя «центром вселенной»? Все вокруг плебеи, а он потомок старинного дворянского рода? Тьфу! – распалилась сестра. – Грубиян и эгоист! Это из-за него наша мама несчастна, а Кира не знает имени настоящего отца! Всеслав не такой противный, как сынок! Егорка, наверное, в мамашу уродился! Помнишь, мы видели ее портрет в домашней галерее Сокольских? Я сразу сказала – выскочка!