За последующие два года наследница Офью и её тюремщица сблизились. И теперь бунтовали сообща, пусть не столь явно, как раньше делала Розалия. Алия периодически тайком покидала обитель. Через портал, созданный с помощью артефакта, который смогла достать в ближайшей деревеньке, сбегала в небольшой городок и изучала писания в общественной библиотеке магических книг. Искала способ выжить, когда совместное существование с мисс Офью подойдёт к концу.
И не она одна искала путь к свободе.
Розалия жаждала избавиться от давления дара Хвори, предписывающего сойти с ума или умереть, если в течении пяти лет с момента вступления на путь храмовницы не объявится избранный Зовом.
«Я не собираюсь умирать!» — злилась девушка.
Бравада бравадой, но влияние обстоятельств не изменить. В магических книгах не нашлось ничего стоящего, а пятилетний срок почти вышел. И когда появилась возможность вернуться домой, где у девушек ещё оставалась надежда отыскать необходимое, Настоятельница Храма Амунаи вызвала жрицу к себе и огорошила, заявив:
— Ты покидаешь обитель, Алия. Тебя выкупили на три месяца.
«Оло Вист, подозреваю…» — процедила Розалия.
Алия внутренне напряглась, а внешне медленно огладила пышную юбку своего приталенного бирюзового платья с длинными рукавами. Глядя на степенно восседающую за массивным столом влиятельную женщину, чьё величие периодически нагоняло робость, напряжённо спросила:
— Предполагаю, герцог?
— Ты связана с одним абуканом, — подтвердила она.
— Но давно не Шальэ. Почему я? Его младшему брату помогает Кларисс. Пускай возьмёт довесок.
— Присядь! — приказала старшая тихо, но властно.
Не смея ослушаться, служительница напряжённо опустилась в резное кресло. Несмотря на внешнюю невозмутимость, ноги её еле держали, столь велико было потрясение. Выпрямившись и грациозно опустив ухоженные ладони на покрытые юбкой колени, она упрямо заявила:
— Пошлите другую жрицу.
Алия произнесла фразу твёрдо, но внутри всё дрожало. Всколыхнулись чувства: томление, желание, любовь…
Розалия злилась. Эта противоестественная тяга к герцогу, лезущая и ей в душу, травила рассудок похлеще ядовитых спор. Одно хорошо: в художество вписан один пункт — принципы. И один гласил: «Никаких отношений с женатым!»
«Хоть за это спасибо», — фыркнула Розалия. Хотя ей следовало задуматься, почему мать потребовала внести это ограничение в образ.