От тяжелых мыслей меня отвлек звонок Антонины Петровны, соседки с первого. Она была моей подопечной. Для остальных подопечных бабушек я находилась вне зоны доступа, ведь у меня был выходной. Для нее существовали особые условия. Я заглядывала к бабушке по воскресеньям и заслушивалась интересными историями из бурной молодости.
- Хорошая ты женщина, Лизочка, - заметила соседка, когда я закончила стелить постель и помогла Антонине Петровне прилечь на нее. – Хорошая, но несчастная. Живешь одна и замуж не выходишь.
Она затянула старую песню о счастье супружеской жизни и вреде одиночества. Антонина Петровна страдала рассеянным склерозом, поэтому все свои наставления транслировала с завидным постоянством. Я и сама прекрасно понимала, что двадцать семь - это не двадцать, и что в мои годы ровесницы ведут детей в садики и школы, а я в должности социального работника нянчусь с пожилыми.
- Антонина Петровна, расскажите лучше о моем брате. Вы знали, что у родителей был сын? - начала я, переводя разговор на интересующую меня тему.
Задавая вопрос, я почти была уверена, что преклонный возраст и болезнь не позволят ей ничего вспомнить.
- Как же! Конечно! Замечательный был малыш. Только вот с родителями ему не повезло, - утвердительно кивнула Антонина Петровна, укоризненно покачала седой головой и продолжила. - Твои-то поздно взялись за ум, пацана своего по глупости потеряли. Его в дом малютки отдали, думали, не выживет. Но мальчик выкарабкался. Соседи наши с первого этажа, Катенька и Петр, усыновили. Добрые и порядочные ребята. Они, кстати, мальчишку нашли.
- Где нашли? - не поняла я, но договорить нам не дали. Зазвонил телефон, и бабушка отвлеклась на свою соседку по подъезду.
- Ты приходи ко мне, Лена, - бабушка блаженно улыбнулась собеседнице на проводе. - Картошки в этом году много уродилось.
Из путаных объяснений Антонины я мало что поняла, но имена родителей брата запомнила. Сама разберусь. Взяв сумку, я распрощалась с бабушкой и направляясь к выходу.