– Я просто помог брату. – Тихо сказал он. – Никто ничего не видел и не слышал. Они не смогли сразу уйти к Светлым по подземным тоннелям, время было упущено. Я не знаю, почему они задержались. Их не дождался провожатый. Они переждали в сарае и покинули Cathrach затемно.
– Но в нашем сарае, Лейс! В нашем!..
«Хитрый дроу», спрятавшийся на чердаке, быстро смекнул, что к чему. Они – это дядя Радрайг и ослепительно красивая его спутница. Три ночи назад мать Вэйлина, как и многие другие эльфийки, должна была быть в храме Ллос, на ночном служении. Мужчин туда, естественно, никто не пускает, во время службы они предоставлены сами себе. Это прекрасный повод посетить какой-нибудь кабачок – даже для лордов… Вот и Лейс провёл полночи на таких мужских посиделках. Сколько он там пробыл на самом деле? Никто не отслеживал, естественно, но подтвердят. Ночью чуткие острые ушки Вэйлина уловили момент, когда во дворе скрипнула дверь сарая. Он махом слетел со своей лежанки и приоткрыл ставень, а ночное эльфийское зрение помогло дополнить картину: три фигуры, закутанные в плащи, очень быстро пересекли двор. Сначала мальчик забеспокоился, уж не воры ли это? Но отцовскую походку он узнал – и перестал волноваться, а вот любопытство было разбужено. Стало делом чести разобраться, что к чему! Ёжась от холода, завернувшись в покрывало вместо плаща, Вэйлин выбрался из своей крохотной спальни, тише тихого покинул дом и, обойдя двор по кругу, подобрался к сараю.
Внутри действительно был отец, шёпотом переговаривающийся с дядей Радрайгом, которого было не узнать. Не внешне, нет… Но он как будто стал другим: резкий голос с незнакомыми властными нотками, нахмуренные брови. Он выглядел, словно пружина из внутреннего механизма большого хронометра, что недавно чинил отец по заказу. Что с ним такое?! А когда третья фигура приспустила капюшон с головы, Вэйлин чуть не ахнул. Он считал свою мать истинной красавицей, – и так оно и было! – но та, которую он увидел, вызывала просто восторг.
Имя он услышал тоже.
– Госпожа Нейл…– благоговейно произнёс Радрайг.
Но это прекрасное лицо Тёмной эльфийки одновременно было и решительным, и каким-то безразличным, и опустошённым, и такая тьма отчаяния клубилась в пронзительных синих глазах, что Вэйлин тряхнул вихрастой головой, плотнее запахнул покрывало и вернулся обратно в дом.