Глядя на меня с изумлением, богач, скоро опомнился и постучал по стене извозчику.
Карета тронулась.
— А ты, бабка, не ведьма ли, часом? — подозрительно уточнил субъект моего тайного исследования. Его темно-каштановые волосы выглядели ухоженными, заплетены в роскошную косу. Почти женская прическа контрастировала с кустистыми бровями да властным, четко очерченным профилем: острый прямой нос, высокие скулы, небольшая ямочка на угловатом подбородке. Глаза у него почти женские, красивые, миндалевидного разреза. Будто матушкины черты в нем перемешались с отцовскими, являя миру образчик, достойный звания заправского ловеласа.
— Куда уж мне, — быстро отмахнулась я и отвела взгляд, заливаясь при этом стыдливым румянцем.
— Не то, сдается мне, все это ведьмины проделки, хотя и следов ворожбы я не чую, — произнес он, крепко задумавшись.
— Ну, давай рассказуй, чаво там случилось-то у тебя, — подтолкнула я собеседника, ловко меняя неприятную тему для разговора. И судя по улыбке, гуляющей на губах мужчины, мой словесный маневр не остался незамеченным. Тем не менее ловеласовский образчик решил подыграть и даже представился:
— Где мои манеры? Лорд Ионас Кохт к вашим услугам.
С этими словами он достал визитку и протянул её мне. Взяв бумажечку, прочла надписи и чуть не вцепилась в его руки следом, потому как в голове у меня случился настоящий тараканий бунт.
«Вау! Парфюмер! — пронеслась стремительная мысль, а за ней вторая: — Боевой алхимист! Вообще-то, наоборот, вначале алхимист, а потом уже парфюмер, но не суть! Сам Ионас… А-а-а, держите меня семеро! Хочу-хочу его автограф! Сестренки наверняка обзавидуются…
— Кх-кхм, вы меня слушаете?
— А? Я? Я… Да! — вернулась к нашему разговору и чересчур резво оттолкнула руку собеседника, протянутую отчего-то к моему лицу, чему смутилась пуще прежнего.
«Так, давай, Рияна, не маленькая уже, собралась и мысли в кучу!» — произнесла пламенную речь самой себе, а уже после осознала — от меня ждут ответа на вопрос, который я попросту прослушала… Вот пакость!
— Внучёк, ты это, звиняй, бабка старая совсем, слышит плохо, — мысленно скривилась неубедительному оправданию и прибавила: — Повтори-ка вопросец, а?
— Я спрашиваю, как вас зовут? — повторился он, вытирая испачканную руку платочком. Дело в том, что накануне вечером и всю ночь почти до самого утра шел дождь и, слезая по стене конторы, я действительно испачкала ладони. О боги! Я сгорю от стыда!