— Ну и что ты от меня хочешь? — спросил он со вздохом.
— Сможешь сделать так, чтобы они мне поверили? Просто поверили, больше ничего не надо,— проговорила каким-то севшим голосом.— Я не хочу, чтобы они за меня переживали. И при этом хочу рассказать правду.
Гарахи взлохматил пятернёй свои волосы, поднялся:
— Много хочешь. Ладно, пошли. Только ты при этом не присутствуешь.
Я сощурилась, глядя на него с предостережением.
— Вреда не причиню, клянусь источником магии,— серьёзно ответил Родька.
Кивнула, встала, открыла дверь в родительский дом.
— Мам, пап, я тут с Родькой к вам.
— Я ненадолго, только кое-что хотел вам показать,— тут же подал весёлый голос Гарахи, скинул кроссовки и пальто, устремился в гостиную.— Жди здесь, пока не позову,— шепнул мне, проходя мимо.
Я медленно сняла куртку, стянула сапоги и осела на пуфик в прихожей. Честно говоря, ждать было страшно, но Родька вернулся буквально через десять минут.
— Они поверят всему, что ты скажешь об аварии и времени после неё. Но не решат ли они после этого тебя к батарее привязать и не выпускать из дома — не гарантирую. Ты просила только веру — я сделал.
— А больше и не надо. Спасибо. Жди меня дома.
Гарахи махнул рукой, оделся и исчез за дверью.
А я осторожно заглянула в гостиную: как будто Родьки тут и не было только что — папа с мамой сидели, ужинали и смотрели телевизор. Стандартная, милая сердцу картинка. Которую, скорей всего, больше не увижу. Постаралась впитать в себя эту домашнюю атмосферу, а затем, под удивлённые взгляды родителей, отключила телевизор и села перед ними.
— Знаете, я…— начала неуверенно. А потом мысленно послала всё к чёрту рогатому и просто выпалила правду. О том, что машина меня в той злополучной аварии всё-таки убила. Что я перенеслась в другой мир, где успела побыть и собакой, и демонессой сомнительной внешности.— Да, пап, у меня были рога, нечего так на меня смотреть. Ещё пальцем у виска покрути,— какие казусы со мной случались, сколько ошибок наделала, пока изучала местные обычаи и правила: —Там такой дурдом с этими их классовыми заморочками, типа женщина — владычица дома, но вне его муж для неё — царь и закон. Да ну её к черту, такую систему! И нечего ухмыляться, пап! — не удержалась от рассказа о населяющих тот мир расах, о быте демонов, о Небесном городе алларов, об Академии: — Знаешь, мам, как сложно бегать было такой практически немой животиной? Только с Рейном и могла поначалу поговорить, но у него и своих проблем хватало без меня. Зато потом появился Дай, и стало легче,— об учёбе, друзьях, о новой профессии и своей большой семье. О братьях: — Они чудесные! Оберегали меня, несмотря на то, что знали — я из другого мира и реально их родственником не являюсь,— о Хэлмираше: — Да, мам, вот именно он был и остаётся моим мужем, хватит уже на Родьку коситься! Уж прости, но после Хэла мне как-то вообще не гуляется! — о детях, отдельно останавливаясь на каждом и чувствуя, как по щекам стекают бесконтрольные слёзы. Дойдя в рассказе до момента смерти и возвращении сюда, шмыгнула носом и замерла, молча смотря на родителей. Всё это время они слушали меня, не перебивая. Я с нетерпением ждала, что они скажут.