Быстро поправив все мемориальные таблички и подношения, он шумно выдохнул через нос и направился к Чэн Саньнян. Он хотел бить её по ладоням до тех пор, пока на них не полопается кожа, но в итоге понял, что не знает, куда отлетела деревянная линейка.
Взмахнув широкими рукавами, он покинул зал предков, захлопнув за собой дверь и оставив дочь в компании бдительных духов.
Некоторое время глядя на алтарь, Чэн Саньнян подошла ближе и взяла одну из раздавленных отцом булочек, запихнув её в рот и осмотревшись.
Её внимание привлекло слегка приоткрытое окно.
Своим гневным уходом глава семьи имел в виду, что хотел, чтобы она продолжила стоять на коленях и вымаливать прощение у предков, но, так как он не озвучил это вслух, Чэн Саньнян этого не поняла.
Подбежав к окну и открыв его пошире, она не без труда выбралась наружу, поддерживая жабу под своей юбкой.
Ещё буквально год назад она побежала бы играть к своей второй сестре, но сейчас она была старше и умней. Чэн Сяоин была невыносимой ябедой, до дрожи боявшейся отца, но при этом всячески старавшейся выслужиться перед ним и хоть как-то порадовать. Она даже терпела сына генерала Му, хоть тот и дёргал её волосы, грубо хватал за руки и задирал её юбку, а всё потому что отец хотел, чтобы они заключили помолвку.
Чэн Сяоин проводила очень много времени с тётушкой Ло, наложницей своего отца, и научилась у неё истинной женственности, терпимости и секретам красоты. Но Чэн Саньнян с детства хвостом ходила за Чэн Жои, приходящейся её отцу сестрой, а потому умела лишь таскать жаб под юбкой и лазить по деревьям.
Таким образом, цепляясь за ветви зимней вишни, что росла у окружающий их поместье стены, Чэн Саньнян благополучно ушла не только из зала предков, но и из дома в целом.
Разумеется, она планировала вернуться чуть позже. Она не хотела расстраивать ни матушку, последнее время почти не поднимающуюся с постели, ни своих тётушек. А ещё она волновалась о бабушке. Та, потратив свою молодость на служение мужу и рождение шести детей, из которых выжил лишь один мальчик, тоже была слаба как телом, так и умом, хоть её и нельзя было назвать старой.
И ещё ужин, да.
В общем, уйти насовсем Чэн Саньнян не могла, да и не хотела.
Она просто хотела прогуляться к лотосовому озеру, что располагалось не слишком далеко от её дома и, вместе с небольшим чайным домом у него, принадлежало Старшему князю.