Корабль качнуло волной. Себастьян отложил перо и откинулся на спинку кресла, уложив руки на резные подлокотники. Перед внутренним взором вновь всплыло разрумяненное гневом лицо Оливии Риверхилл.
Почему она так и не выходит у него из головы?
И вдруг его осенило. Да он просто-напросто завидует незадачливому виконту! Себастьян не мог даже вообразить, чтобы какая-либо из женщин, побывавших в его собственной постели, захотела бы рисковать жизнью ради его спасения.
Мысли невольно вернулись к красотке Эстелле Ди Гальвез. Дьяволица в юбке, обладающая жгучими черными глазами, гибким станом, страстностью дикой львицы, а главное – зорким глазом и пытливым умом – в последнее время была единственной его партнершей, пусть их встречи после ее замужества случались и нечасто. Себастьяну не было дела до того, с кем еще она делила постель. Ему хватало того, что темперамент и изобретательность Эстеллы скрашивали его серые будни во время отстоя на островах.
Однако он прекрасно понимал, что в ее ласках – своеобразных, болезненных, порою даже жестоких – нет ни капли истинной любви. Красотка Ди Гальвез с ним лишь потому, что он сумел стать командором пиратов и был ей выгоден. И если вдруг запахнет жареным, Себастьян нисколько не сомневался, что она первая продаст его с потрохами.
Впрочем, большого выбора у него не было. Шлюхами с Тихой обители он попросту брезговал, а о постоянных отношениях с женщиной главарю пиратского братства приходилось только мечтать.
Да и о чем там мечтать?
Продажные женщины с их фальшивыми ласками были куда честнее всех этих благородных напыщенных дамочек из высшего общества. Первые, по крайней мере, выставляют за свои услуги справедливую цену и не строят из себя неприступных богинь. Вторые же только и ждут, кто предложит за них большую цену…
Он вновь усмехнулся сам себе. Любопытно, за сколько продалась бы ему Оливия Риверхилл? Поторговаться все-таки стоило. Он помнил, как презрительно кривились красивые чувственные губы, когда ей приходилось обращать на него свой благородный взор. Сломать ее ничего не стоило. Еще самую малость поднажать, и она бы с подобострастием переспрашивала, с носка или пятки начинать лизать его сапог. Эх, упустил он момент...
Себастьян попытался вернуть мысли в правильное русло. Не о женщинах, а о предстоящем захвате торгового флота.