Я вытянула руки вверх, разминая мышцы, провела пальцами по стенке за собой, задела локтями спинку кресла и медленно выдохнула. Малец, который и не думал отворачиваться или вспоминать о воспитании, пренебрежительно фыркнул. Все ему было неправильно и не так в моем поведении.
— Ты точно не человек, — проговорила я. Если цвет глаз могли поменять линзы, то манеру поведения так просто исправить невозможно.
К нам шел студент, чтобы убрать последнюю неприбранность на столе — плетеную корзинку с одинокой салфеткой: приборы он забрал еще с тарелками.
— Еще чего не хватало, — ужаснулся юноша и дернул себя за косу, вызвав у меня острый приступ смеха.
— Дурной пример заразителен, — подмигнула ему я и демонстративно потянулась: — Смотри и запоминай, будешь окружающих шокировать.
— Да не буду я, — буркнул парень, но смотрел внимательно, без хихиканья и ироничных комментариев.
На этаже хлопнула первая дверь.
— Йоху, — возликовала я, понимая, что вынужденное заключение заканчивается. Несмотря на компанию сокамерн… собеседника, постоянное сидение на одном месте без права выхода напрягало. К тому же материал нужно было еще правильно склеить…
Я дождалась, пока на поздний завтрак вышло с дюжину человек, и попыталась незаметно проскользнуть к выходу. Не удалось.
— Ты куда? — строго осведомилась я, заметив, что косичник копирует все мои действия. Так же поднимается, так же скользит между столами, не так же задевает скатерть, устраивая обрушение вазочки с цветами. — Идем, — сквозь зубы выдала я и потащила его на выход. Оставлять эту ходячую катастрофу здесь — устраивать неприятности студенту, а своим мы, заметчики, предпочитали помогать. Хотя бы раз в десять лет и за большую сумму.